— Хеге!
— Ладно, — согласилась Эльга после минутного размышления, — но только в крейсерском режиме. Сможешь так, в следующий раз пойдем в тактическом.
Разница между крейсерским и тактическим режимами, прежде всего, заключается в том, что при втором отключаются все системы безопасности, то есть у пилотов не остается никаких ограничений. Делай что хочешь в пределах "теоретически" возможного, даже если этим всем ты рискуешь угробить и экипаж, и борт. В реальном бою командир так бы и поступила, но поскольку это все-таки учебный вылет, — а Эрик, как ни крути, темная лошадка, — рисковать она не захотела, и тем поставила Эрика в крайне затруднительное положение. Те семь проходов, что он выполнил на симуляторе, Эрик вел ракетоносец в боевом режиме, и в этой ситуации ему было достаточно "не зевать" и правильно рассчитывать траекторию движения. Получался скоростной слалом, но в этой игре, как выяснилось, он был хорош.
Сейчас же, речь шла о крейсерском режиме, а это значит, что, как только они войдут в астероидное облако, все системы пассивной и активной локации и ориентации в пространстве сразу же начнут работать в чрезвычайном режиме. Для бортового компьютера это стандартный сценарий на случай прохождения через астероидный пояс или облако обломков. И, естественно, он обязан "осторожничать", чтобы не позволить пилоту наделать — по неопытности, спьяну или по какой-либо другой причине — фатальных глупостей. Он будет притормаживать, предупреждая столкновение, стрелять по "мусору" из пушек и лазеров, и принудительно сворачивать с курса, сводя на нет все тактические преимущества "скоростного слалома" среди обломков скал.
— Интересная задача! — Эрик, и в самом деле, подумал, что Эльга, сама того не желая, выдала ему нетривиальную вводную. — Вызов принят!
— Ну-ну, — хмыкнула командир, и Эрик запустил двигатели, начиная разгон и выстраивая траекторию, которая на максимуме скорости выведет фрегат в "точку входа".
По идее, слалом отменялся, но, как упражнение в пилотировании, проход через астероидное кольцо оставался вполне годным способом нарабатывания навыков. Однако Эрик сделал все от него зависящее, чтобы доказать, что "кто рулит, тот и решает". Выйдя на максимально возможной — без форсажа, — скорости точно к намеченной им заранее точке, Эрик повел фрегат "противоминным зигзагом", ни разу не позволив компьютеру вмешаться в его пилотирование. Выглядело это так. Локатор захватывает очередную цель, компьютер классифицирует ее как потенциально опасную, но внимательно следящий за приборами пилот, буквально в последний момент меняет траекторию движения. Рассчитанные компьютером действия перестают быть актуальными, и полет продолжается. Конечно, это было куда сложнее, чем лавировать между астероидами без вмешательства машины, но, в конце концов, Эрик справился. Правда, "вынырнув" из потока астероидов, он сразу же передал управление Эльге.
— Держи управление! — прохрипел он и, увидев, что командир его поняла и без задержки приняла управление на себя, попросту вырубился.
Нервное истощение оказалось достаточно сильным, чтобы уложить его в постель на два дня, да и после этого в течение следующей недели он чувствовал себя слабым, разбитым и непривычно рассеянным. Однако впечатление своим слаломом он произвел, что называется, неизгладимое. Причем, не только на Эльгу и свой экипаж, но и на всех остальных пилотов. Даже после того, как Эрик поднялся со своего одра, запись с его проходом через кольцо все еще продолжала гулять по внутренней сети соединения, по-прежнему, вызывая у понимающих людей разнообразные, но всегда очень сильные эмоции.
— Эрик?
Эльга связалась с ним в тот момент, когда, выпив вторую подряд порцию виски, Эрик закурил и перешел к кофе. Он третий день сидел на "больничном" и от нечего делать зачастил в кают-компанию. Пил относительно немного — у него и так голова кружилась, — но и сидеть одному в каюте было тоскливо. А пилоты соединения, отпраздновав его "слалом" тогда, когда он еще отлеживался в госпитале, с расспросами к нему не лезли, предоставляя возможность сидеть в полумраке дальнего угла зоны отдыха, пить виски, курить и слушать музыку. Эльга его тоже не дергала, — кивнула, оглядев с головы до ног, сказала коротко: "неделя на все про все", — и теперь Эрик потихоньку приходил в себя. Тем больше его удивил ее вызов в коммуникаторе.
— Слушаю, командир.
— Срочно надевай парадную форму и поднимайся на главную палубу.
— А что?..
Но Эльга не дала ему даже закончить вопрос.
— Срочно! — повторила она. — У тебя полчаса на все про все. Время пошло.
В принципе, ничего дурного этот вызов не предвещал, и, не особенно тревожась о том, что тут и как, Эрик сделал над собой некоторое, не чрезмерное, впрочем, усилие, и не опоздал. С последними секундами выделенного ему времени, — с боем курантов, так сказать, — он вышел из лифта на главной палубе и обнаружил, что все пространство "плаца" занято сейчас фуршетными столами, передвижными барами и множеством выпивающих, закусывающих и общающихся между собой флотских и армейских офицеров. А сбоку от башни лифта его уже ожидали комбриг и Эльга.
— Молодец, не опоздал! — похвалил кавтаранг Эльст. — Пошли!
И они втроем двинулись куда-то в обход общего столпотворения. Целью их путешествия оказалась группа старших офицеров, окруживших командующего оперативной группой вице-адмирала Моргенштерна. Эрик вживую адмирала еще не видел и должен был признать, что в жизни Моргенштерн даже круче, чем на экране коммуникационной системы. Высокий, поджарый, темнолицый — видимо, смуглый от природы, но еще и загорелый, — с коротким ежиком совершенно седых волос и орлиным носом, адмирал впечатлял.
Между тем, Эльст шепнул что-то незнакомому каперангу, тот передал послание "по цепочке" капитану 3-го ранга, исполнявшему при адмирале обязанности адъютанта и уже тот обратился к самому Моргенштерну. Адмирал выслушал, поднял взгляд и, коротко оглядевшись, выцелил наконец Эрика.
— Пошли! — Эльст первым отреагировал на знак подойти, и они приблизились.
— Капитан 2-го ранга Эльст! — козырнул комбриг, и далее по нисходящей:
— Хеге!
— Ладно, — согласилась Эльга после минутного размышления, — но только в крейсерском режиме. Сможешь так, в следующий раз пойдем в тактическом.
Разница между крейсерским и тактическим режимами, прежде всего, заключается в том, что при втором отключаются все системы безопасности, то есть у пилотов не остается никаких ограничений. Делай что хочешь в пределах "теоретически" возможного, даже если этим всем ты рискуешь угробить и экипаж, и борт. В реальном бою командир так бы и поступила, но поскольку это все-таки учебный вылет, — а Эрик, как ни крути, темная лошадка, — рисковать она не захотела, и тем поставила Эрика в крайне затруднительное положение. Те семь проходов, что он выполнил на симуляторе, Эрик вел ракетоносец в боевом режиме, и в этой ситуации ему было достаточно "не зевать" и правильно рассчитывать траекторию движения. Получался скоростной слалом, но в этой игре, как выяснилось, он был хорош.
Сейчас же, речь шла о крейсерском режиме, а это значит, что, как только они войдут в астероидное облако, все системы пассивной и активной локации и ориентации в пространстве сразу же начнут работать в чрезвычайном режиме. Для бортового компьютера это стандартный сценарий на случай прохождения через астероидный пояс или облако обломков. И, естественно, он обязан "осторожничать", чтобы не позволить пилоту наделать — по неопытности, спьяну или по какой-либо другой причине — фатальных глупостей. Он будет притормаживать, предупреждая столкновение, стрелять по "мусору" из пушек и лазеров, и принудительно сворачивать с курса, сводя на нет все тактические преимущества "скоростного слалома" среди обломков скал.
— Интересная задача! — Эрик, и в самом деле, подумал, что Эльга, сама того не желая, выдала ему нетривиальную вводную. — Вызов принят!
— Ну-ну, — хмыкнула командир, и Эрик запустил двигатели, начиная разгон и выстраивая траекторию, которая на максимуме скорости выведет фрегат в "точку входа".
По идее, слалом отменялся, но, как упражнение в пилотировании, проход через астероидное кольцо оставался вполне годным способом нарабатывания навыков. Однако Эрик сделал все от него зависящее, чтобы доказать, что "кто рулит, тот и решает". Выйдя на максимально возможной — без форсажа, — скорости точно к намеченной им заранее точке, Эрик повел фрегат "противоминным зигзагом", ни разу не позволив компьютеру вмешаться в его пилотирование. Выглядело это так. Локатор захватывает очередную цель, компьютер классифицирует ее как потенциально опасную, но внимательно следящий за приборами пилот, буквально в последний момент меняет траекторию движения. Рассчитанные компьютером действия перестают быть актуальными, и полет продолжается. Конечно, это было куда сложнее, чем лавировать между астероидами без вмешательства машины, но, в конце концов, Эрик справился. Правда, "вынырнув" из потока астероидов, он сразу же передал управление Эльге.
— Держи управление! — прохрипел он и, увидев, что командир его поняла и без задержки приняла управление на себя, попросту вырубился.
Нервное истощение оказалось достаточно сильным, чтобы уложить его в постель на два дня, да и после этого в течение следующей недели он чувствовал себя слабым, разбитым и непривычно рассеянным. Однако впечатление своим слаломом он произвел, что называется, неизгладимое. Причем, не только на Эльгу и свой экипаж, но и на всех остальных пилотов. Даже после того, как Эрик поднялся со своего одра, запись с его проходом через кольцо все еще продолжала гулять по внутренней сети соединения, по-прежнему, вызывая у понимающих людей разнообразные, но всегда очень сильные эмоции.
— Эрик?
Эльга связалась с ним в тот момент, когда, выпив вторую подряд порцию виски, Эрик закурил и перешел к кофе. Он третий день сидел на "больничном" и от нечего делать зачастил в кают-компанию. Пил относительно немного — у него и так голова кружилась, — но и сидеть одному в каюте было тоскливо. А пилоты соединения, отпраздновав его "слалом" тогда, когда он еще отлеживался в госпитале, с расспросами к нему не лезли, предоставляя возможность сидеть в полумраке дальнего угла зоны отдыха, пить виски, курить и слушать музыку. Эльга его тоже не дергала, — кивнула, оглядев с головы до ног, сказала коротко: "неделя на все про все", — и теперь Эрик потихоньку приходил в себя. Тем больше его удивил ее вызов в коммуникаторе.
— Слушаю, командир.
— Срочно надевай парадную форму и поднимайся на главную палубу.
— А что?..
Но Эльга не дала ему даже закончить вопрос.
— Срочно! — повторила она. — У тебя полчаса на все про все. Время пошло.
В принципе, ничего дурного этот вызов не предвещал, и, не особенно тревожась о том, что тут и как, Эрик сделал над собой некоторое, не чрезмерное, впрочем, усилие, и не опоздал. С последними секундами выделенного ему времени, — с боем курантов, так сказать, — он вышел из лифта на главной палубе и обнаружил, что все пространство "плаца" занято сейчас фуршетными столами, передвижными барами и множеством выпивающих, закусывающих и общающихся между собой флотских и армейских офицеров. А сбоку от башни лифта его уже ожидали комбриг и Эльга.
— Молодец, не опоздал! — похвалил кавтаранг Эльст. — Пошли!
И они втроем двинулись куда-то в обход общего столпотворения. Целью их путешествия оказалась группа старших офицеров, окруживших командующего оперативной группой вице-адмирала Моргенштерна. Эрик вживую адмирала еще не видел и должен был признать, что в жизни Моргенштерн даже круче, чем на экране коммуникационной системы. Высокий, поджарый, темнолицый — видимо, смуглый от природы, но еще и загорелый, — с коротким ежиком совершенно седых волос и орлиным носом, адмирал впечатлял.
Между тем, Эльст шепнул что-то незнакомому каперангу, тот передал послание "по цепочке" капитану 3-го ранга, исполнявшему при адмирале обязанности адъютанта и уже тот обратился к самому Моргенштерну. Адмирал выслушал, поднял взгляд и, коротко оглядевшись, выцелил наконец Эрика.
— Пошли! — Эльст первым отреагировал на знак подойти, и они приблизились.
— Капитан 2-го ранга Эльст! — козырнул комбриг, и далее по нисходящей: