— Груз лучше страховать перед отправкой, — дополнил я.
Экскурсия по нашим владениям и клинике затянулась до позднего вечера. Близнецы категорически были против того, чтобы я останавливался в гостинице, и повезли меня вначале пообедать в ресторан, а после к себе домой.
Вовку Румянцева я сумел выловить только на следующий день. Он занимался исследованиями в новой лаборатории и производство изониазида его не волновало.
— Рассказывай, чем занимаешься! Вера Степановна мне пишет только намеками. Что такое секретное изобретаете? — поинтересовался я у Вовки.
— Николай Иванович, вы же в курсе, что здесь у нас все секретное, — на всякий случай предупредил меня Румянцев.
— В курсе, в курсе, — заверил я. — Ты у нас и сам личность секретная. Какие конкретно исследования проводишь?
— В основном исследую свойства лучистых грибов, — «просветил» меня Вовка.
— Э… — не понял я, силясь сообразить, что за грибы такие.
— Грибков, — поправился Румянцев. — Вера Степановна классифицировала их как актиномицеты.
— Это пенициллин? — с сомнением уточнил я.
— Не… Актиномицеты — это такие бактерии, живущие в почве. В Подмосковье вообще особые почвы. Вот их и исследуем.
— Эм… — издал я повторно невнятный звук. — Ты мне по-русски объясни, что планируешь получить на выходе?
— Николай Иванович, не думаю, что вы поймете. Это еще только пробы и анализы. Лабораторные журналы я пишу все сам. Помощников не допускаю. Для клинических испытаний пока нет чистого препарата.
То, что парень, похоже, и сам не понимает, для чего будет использован новый препарат, я сообразил, потому задал вопрос, как Вера Степановна обозначила предполагаемое лекарство.
— Рабочее название — стрептомицин, — сообщил Вовка, а я сразу все понял.
Второй по значимости антибиотик. Не пенициллин, конечно. Сифилис не вылечит, но чуму, гонорею, да и последствия гриппа осилит. Теперь настала моя очередь «пугать» Румянцева режимом секретности.
— Вовка, если прознает кто из иностранцев, тебя выкрадут и посадят в подвал. Палач будет пытать, пока все не расскажешь. А затем тебя, как ненужного свидетеля, убьют.
— Что вы такое говорите?! — возмутился парень.
— Запомни, ни один из лаборантов не должен понять, чем ты занимаешься.
— Так мы же все вместе за почвами ездили. Сто пятьдесят три пробы грунта взяли из разных мест.
— Ничего страшного. Я говорю тебе о том, чтобы к клиническим испытаниям этих людей не допускать.
— На этот счет у меня уже есть инструкции.
— Груз лучше страховать перед отправкой, — дополнил я.
Экскурсия по нашим владениям и клинике затянулась до позднего вечера. Близнецы категорически были против того, чтобы я останавливался в гостинице, и повезли меня вначале пообедать в ресторан, а после к себе домой.
Вовку Румянцева я сумел выловить только на следующий день. Он занимался исследованиями в новой лаборатории и производство изониазида его не волновало.
— Рассказывай, чем занимаешься! Вера Степановна мне пишет только намеками. Что такое секретное изобретаете? — поинтересовался я у Вовки.
— Николай Иванович, вы же в курсе, что здесь у нас все секретное, — на всякий случай предупредил меня Румянцев.
— В курсе, в курсе, — заверил я. — Ты у нас и сам личность секретная. Какие конкретно исследования проводишь?
— В основном исследую свойства лучистых грибов, — «просветил» меня Вовка.
— Э… — не понял я, силясь сообразить, что за грибы такие.
— Грибков, — поправился Румянцев. — Вера Степановна классифицировала их как актиномицеты.
— Это пенициллин? — с сомнением уточнил я.
— Не… Актиномицеты — это такие бактерии, живущие в почве. В Подмосковье вообще особые почвы. Вот их и исследуем.
— Эм… — издал я повторно невнятный звук. — Ты мне по-русски объясни, что планируешь получить на выходе?
— Николай Иванович, не думаю, что вы поймете. Это еще только пробы и анализы. Лабораторные журналы я пишу все сам. Помощников не допускаю. Для клинических испытаний пока нет чистого препарата.
То, что парень, похоже, и сам не понимает, для чего будет использован новый препарат, я сообразил, потому задал вопрос, как Вера Степановна обозначила предполагаемое лекарство.
— Рабочее название — стрептомицин, — сообщил Вовка, а я сразу все понял.
Второй по значимости антибиотик. Не пенициллин, конечно. Сифилис не вылечит, но чуму, гонорею, да и последствия гриппа осилит. Теперь настала моя очередь «пугать» Румянцева режимом секретности.
— Вовка, если прознает кто из иностранцев, тебя выкрадут и посадят в подвал. Палач будет пытать, пока все не расскажешь. А затем тебя, как ненужного свидетеля, убьют.
— Что вы такое говорите?! — возмутился парень.
— Запомни, ни один из лаборантов не должен понять, чем ты занимаешься.
— Так мы же все вместе за почвами ездили. Сто пятьдесят три пробы грунта взяли из разных мест.
— Ничего страшного. Я говорю тебе о том, чтобы к клиническим испытаниям этих людей не допускать.
— На этот счет у меня уже есть инструкции.