А если там, на седьмом подземном этаже больные люди? Или они в самом деле стали Существами? Допустим, да. Имеем ли мы право убить их? Пытался кто-нибудь наладить контакт с ними? Яролимек утверждает, что да. А если это была плохо продуманная попытка?
Мартин любил слушать по радио научно-фантастические рассказы. Больше всего нравились те, где речь шла о первом контакте с инопланетянами. Обмен важнейшей информацией, формула Пифагора…
Звонок телефона.
— Пора, Мартин, — в трубке голос полковника.
Слепой встает. Делает гимнастику. Наклоны, прыжки с приседаниями — способствует ориентации в пространстве. Наклоны в сторону, круговые движения туловища — кружится голова. «Только не у тебя, Мартин, — всегда повторял отец. — У тебя не может кружиться голова. Ты не видишь, а другие видят. В этом ты отстал. Поэтому во всем остальном ты должен быть впереди них». Отец умер шесть лет назад. «Последствия вьетнамской войны», — заключил врач. Американцы извинились. Тщательно выбритые, плотно позавтракавшие американцы. Произошла ошибка. Но ведь отец воевал. Помогал вьетнамцам. Он не стрелял, но лечил тех, которые потом, после выздоровления, стреляли.
Почему ты мне не рассказал об этом подробнее, папа? Ты не успел или тебе не пришло в голову, что я сам когда-нибудь буду стрелять? Откуда же мне знать теперь, хорошо это или плохо?
Пора, Мартин.
Он старательно причесался, стоя в ванной лицом к зеркалу. Он знал, что такое зеркало, отец объяснил ему. Часто ощупывал он чуткими пальцами зеркальную поверхность в надежде уловить отблеск собственного отражения… Ему говорили, что он красив. «В очках вы совсем не похожи на слепого, Мартин».
Как бы не так!
И все же сегодня никто другой в целом мире не сможет произнести «приветственную речь»: та-та-та.
Он вышел в коридор, запер за собой дверь и вызвал лифт.
В квартире зазвонил телефон.
Кабина лифта с лязгом остановилась перед Мартином.
«Полковник, я не орудие преступления. Стрелять не буду, баста! Попробуйте иначе, должно существовать другое решение. Залейте подвал водой, пустите газ, делайте, что хотите, но меня в это не впутывайте. Так ему и скажу, — решил Мартин. — Слепых оставьте в покое».
Правительственная «Татра» следовала по пражским улицам. Две патрульные машины прокладывали ей дорогу по и без того пустынным улицам. Известие о событиях в юго-западном районе города сковало людей.
— Мартин, умерло еще двое, это не считая Мациуха, — сказал полковник. — Даже беглый взгляд на Существ вызывает мгновенное действие. Вся надежда только на тебя… Только на тебя… или…
— Или?
— Придется взрывать. Вплоть до атомного взрыва.
— Как можно? Вы не знаете, чем это грозит? Ведь даже сейчас люди продолжают умирать от последствий Хиросимы и Нагасаки.
— Ученые подсчитали, что за неделю подвергнется заражению вся Европа, по истечении месяца — весь мир. Если мы не вмешаемся. Немедленно, сию минуту.
Бомба, сброшенная Б-52, тоже атаковала вслепую, не оставляя никакого шанса тем, кто был внизу. А Существа… Дали они хоть какой-то шанс несчастным людям в информационном центре, тем, кто погиб в эти два дня? Какую формулу послали они? Как прозвучало их приветствие?
Эта девушка, Дана Мразкова, кажется, так ее звали, сказала академику Мациуху: «У них странные глаза… они преобразили людей!» Существа попали в людей смертоносным взглядом и превратили их в себе подобных. Как если бы бомба после взрыва не только убила людей, но превратила их в новые бомбы. Слепо, неотвратимо.
А если там, на седьмом подземном этаже больные люди? Или они в самом деле стали Существами? Допустим, да. Имеем ли мы право убить их? Пытался кто-нибудь наладить контакт с ними? Яролимек утверждает, что да. А если это была плохо продуманная попытка?
Мартин любил слушать по радио научно-фантастические рассказы. Больше всего нравились те, где речь шла о первом контакте с инопланетянами. Обмен важнейшей информацией, формула Пифагора…
Звонок телефона.
— Пора, Мартин, — в трубке голос полковника.
Слепой встает. Делает гимнастику. Наклоны, прыжки с приседаниями — способствует ориентации в пространстве. Наклоны в сторону, круговые движения туловища — кружится голова. «Только не у тебя, Мартин, — всегда повторял отец. — У тебя не может кружиться голова. Ты не видишь, а другие видят. В этом ты отстал. Поэтому во всем остальном ты должен быть впереди них». Отец умер шесть лет назад. «Последствия вьетнамской войны», — заключил врач. Американцы извинились. Тщательно выбритые, плотно позавтракавшие американцы. Произошла ошибка. Но ведь отец воевал. Помогал вьетнамцам. Он не стрелял, но лечил тех, которые потом, после выздоровления, стреляли.
Почему ты мне не рассказал об этом подробнее, папа? Ты не успел или тебе не пришло в голову, что я сам когда-нибудь буду стрелять? Откуда же мне знать теперь, хорошо это или плохо?
Пора, Мартин.
Он старательно причесался, стоя в ванной лицом к зеркалу. Он знал, что такое зеркало, отец объяснил ему. Часто ощупывал он чуткими пальцами зеркальную поверхность в надежде уловить отблеск собственного отражения… Ему говорили, что он красив. «В очках вы совсем не похожи на слепого, Мартин».
Как бы не так!
И все же сегодня никто другой в целом мире не сможет произнести «приветственную речь»: та-та-та.
Он вышел в коридор, запер за собой дверь и вызвал лифт.
В квартире зазвонил телефон.
Кабина лифта с лязгом остановилась перед Мартином.
«Полковник, я не орудие преступления. Стрелять не буду, баста! Попробуйте иначе, должно существовать другое решение. Залейте подвал водой, пустите газ, делайте, что хотите, но меня в это не впутывайте. Так ему и скажу, — решил Мартин. — Слепых оставьте в покое».
Правительственная «Татра» следовала по пражским улицам. Две патрульные машины прокладывали ей дорогу по и без того пустынным улицам. Известие о событиях в юго-западном районе города сковало людей.
— Мартин, умерло еще двое, это не считая Мациуха, — сказал полковник. — Даже беглый взгляд на Существ вызывает мгновенное действие. Вся надежда только на тебя… Только на тебя… или…
— Или?
— Придется взрывать. Вплоть до атомного взрыва.
— Как можно? Вы не знаете, чем это грозит? Ведь даже сейчас люди продолжают умирать от последствий Хиросимы и Нагасаки.
— Ученые подсчитали, что за неделю подвергнется заражению вся Европа, по истечении месяца — весь мир. Если мы не вмешаемся. Немедленно, сию минуту.
Бомба, сброшенная Б-52, тоже атаковала вслепую, не оставляя никакого шанса тем, кто был внизу. А Существа… Дали они хоть какой-то шанс несчастным людям в информационном центре, тем, кто погиб в эти два дня? Какую формулу послали они? Как прозвучало их приветствие?
Эта девушка, Дана Мразкова, кажется, так ее звали, сказала академику Мациуху: «У них странные глаза… они преобразили людей!» Существа попали в людей смертоносным взглядом и превратили их в себе подобных. Как если бы бомба после взрыва не только убила людей, но превратила их в новые бомбы. Слепо, неотвратимо.