Мы только услышали шум винтов, когда вертолет выпустил в нас ракету. Я уронил Виталика на траву и рефлекторно потянулся к этой ракете всем, чем только мог. Сбить ее, конечно, у меня бы не получилось при самом благоприятном развитии ситуации, но я рассчитывал, что сумею хотя бы немного ее отклонить и отвести удар. Слишком уж много народу было в зоне поражения.
И у меня почти получилось. Наверняка, я мог бы сделать и лучше, если бы мне предоставили такую возможность, но вот ее почему-то не предоставили. В секунды, пока я возился с ракетой, вертолет подлетел еще ближе и с него по нам ударили каким-то смертоносным скиллом.
Понятия не имею, каким, но уверен, что именно смертоносным.
Потому что второй аспект включился незамедлительно.
Ну, то есть, это я потом уже сообразил, что у меня второй аспект включился. Сначала-то я подумал, что в нас ударила ракета и я умер.
Мир затопила испепеляющая все белизна. Такая яркая, такая ослепительная и такая насыщенная, какой ни в одной рекламе "тайда" не увидишь. Окружающий мир исчез, он перестал существовать в этой белизне, я потерял точку отсчета, и точку опоры, и само чувство времени. Казалось, что прошла целая вечность, пока я висел в этой белой пустоте, хотя на самом деле миновало всего несколько секунд.
А потом в нас действительно ударила ракета.
На самом деле, нет.
Гарри Борден, специалист по уничтожению людей разными способами, о части которых ни вы, ни я даже не подозреваем, объяснил мне, что если бы ракета в нас таки попала, то мы бы превратились в розовые облака пара, которые очень быстро бы испарились под воздействием агрессивной внешней среды.
Мне все-таки удалось чуть-чуть отклонить ракету и она упала на землю за пределами принадлежавшего Виталику земельного участка.
Этим хорошие новости исчерпывались.
А плохая новость была в том, что ракета все-таки взорвалась.
Дальнейшее я помню урывками. Помню, как я лежал на земле, и у меня болело абсолютно все, словно меня сбил грузовик, а по тому, что осталось, проехал асфальтоукладчик, а потом промаршировала рота солдат.
Помню, как я пытался встать хотя бы на четвереньки и видел, как шатающийся Гарри Борден с залитым кровью лицом бредет к "патриоту" Виталика и открывает его багажник.
Помню, как он отбросил в сторону дробовик (интересно а сколько всего у Виталика дробовиков?) и достал из багажника одноразовый гранатомет. Помню, что подозрения, будто Виталик ограбил какой-то военный склад, окончтаельно превратились в уверенность.
Помню, как Борден взвалил гранатомет на плечо и направил его в сторону вертолета, разворачивающегося для второго захода.
Помню второй взрыв, уже в воздухе, и вой захлебывающегося двигателя вертолета, который падал куда-то в лес, за пределы видимости.
Помню, как Гарри тащил меня к машине и помогал усесться на переднее сиденье. Помню, с каким трудом он затащил на заднее сиденье бесчувственное тело Виталика.
Помню, как мы куда-то ехали, как бросили машину, как Гарри спрашивал, могу ли я идти сам.
Помню, как шел по ночному лесу, то и дело спотыкаясь и падая, и как хрипел и ругался Гарри, шедший сзади и тащивший на себе Виталика.
А потом уже ничего не помню.
Когда я пришел в себя, было уже светло. Я лежал на спине, мне было холодно, во рту пересохло и в то же время там ощущался солоноватый привкус крови. Тело все еще болело, но уже терпимо. Словно из вышеприведенного уравнения выбросили асфальтоукладчик, оставив только грузовик и роту солдат.
Мы только услышали шум винтов, когда вертолет выпустил в нас ракету. Я уронил Виталика на траву и рефлекторно потянулся к этой ракете всем, чем только мог. Сбить ее, конечно, у меня бы не получилось при самом благоприятном развитии ситуации, но я рассчитывал, что сумею хотя бы немного ее отклонить и отвести удар. Слишком уж много народу было в зоне поражения.
И у меня почти получилось. Наверняка, я мог бы сделать и лучше, если бы мне предоставили такую возможность, но вот ее почему-то не предоставили. В секунды, пока я возился с ракетой, вертолет подлетел еще ближе и с него по нам ударили каким-то смертоносным скиллом.
Понятия не имею, каким, но уверен, что именно смертоносным.
Потому что второй аспект включился незамедлительно.
Ну, то есть, это я потом уже сообразил, что у меня второй аспект включился. Сначала-то я подумал, что в нас ударила ракета и я умер.
Мир затопила испепеляющая все белизна. Такая яркая, такая ослепительная и такая насыщенная, какой ни в одной рекламе "тайда" не увидишь. Окружающий мир исчез, он перестал существовать в этой белизне, я потерял точку отсчета, и точку опоры, и само чувство времени. Казалось, что прошла целая вечность, пока я висел в этой белой пустоте, хотя на самом деле миновало всего несколько секунд.
А потом в нас действительно ударила ракета.
На самом деле, нет.
Гарри Борден, специалист по уничтожению людей разными способами, о части которых ни вы, ни я даже не подозреваем, объяснил мне, что если бы ракета в нас таки попала, то мы бы превратились в розовые облака пара, которые очень быстро бы испарились под воздействием агрессивной внешней среды.
Мне все-таки удалось чуть-чуть отклонить ракету и она упала на землю за пределами принадлежавшего Виталику земельного участка.
Этим хорошие новости исчерпывались.
А плохая новость была в том, что ракета все-таки взорвалась.
Дальнейшее я помню урывками. Помню, как я лежал на земле, и у меня болело абсолютно все, словно меня сбил грузовик, а по тому, что осталось, проехал асфальтоукладчик, а потом промаршировала рота солдат.
Помню, как я пытался встать хотя бы на четвереньки и видел, как шатающийся Гарри Борден с залитым кровью лицом бредет к "патриоту" Виталика и открывает его багажник.
Помню, как он отбросил в сторону дробовик (интересно а сколько всего у Виталика дробовиков?) и достал из багажника одноразовый гранатомет. Помню, что подозрения, будто Виталик ограбил какой-то военный склад, окончтаельно превратились в уверенность.
Помню, как Борден взвалил гранатомет на плечо и направил его в сторону вертолета, разворачивающегося для второго захода.
Помню второй взрыв, уже в воздухе, и вой захлебывающегося двигателя вертолета, который падал куда-то в лес, за пределы видимости.
Помню, как Гарри тащил меня к машине и помогал усесться на переднее сиденье. Помню, с каким трудом он затащил на заднее сиденье бесчувственное тело Виталика.
Помню, как мы куда-то ехали, как бросили машину, как Гарри спрашивал, могу ли я идти сам.
Помню, как шел по ночному лесу, то и дело спотыкаясь и падая, и как хрипел и ругался Гарри, шедший сзади и тащивший на себе Виталика.
А потом уже ничего не помню.
Когда я пришел в себя, было уже светло. Я лежал на спине, мне было холодно, во рту пересохло и в то же время там ощущался солоноватый привкус крови. Тело все еще болело, но уже терпимо. Словно из вышеприведенного уравнения выбросили асфальтоукладчик, оставив только грузовик и роту солдат.