— Оксана Вл…
— Просто Оксана.
— Хорошо, Оксана, я… я не думаю, что ему нужен ребёнок… от меня. – Ломая пальцы добавила девушка и опустила взгляд.
— Ты можешь сказать, что у вас произошло?
— Служебный роман. – Горько усмехнулась она и снова погладила сына по головке. Знаю, это как защитный маневр, когда мы прячемся за ребёнком, маскируя это лаской.
— Я не о том. Почему ты уехала? Ведь есть причина.
— Не хочу об этом, да и место такое…
— Дело не в месте. Дело в тебе и в твоей обиде на него. Он ведь обидел?
— Если считать обидой слова о том, что так больше не может продолжаться, то да. Обидел.
— И это всё?
— Не всё, но больше я сказать не хочу.
— Но ведь уволилась ты сама, я точно знаю.
— Оксана, а вот вы бы стали унижаться? Когда вам говорят, что уже всё, конец, вы бы стали навязываться?
Укол совести взыграл пуще прежнего, я ведь навязываюсь. Понимаю, что отпустить должна, если люблю. Но не могу. Всех измучила.
— Мне и говорить этого не нужно. – Улыбнулась я, не углубляясь в подробности.
— Вот и всё.
— Но ребёнок… кстати, почему вы здесь?
Я глянула на табличку кабинета, под которым мы сидели. Детский кардиолог.
— У нас проблемы. Антош, иди к маме. – Недовольно поджала губы Вероника и перетянула ребёнка обратно.
— Я могу помочь?
Нервная улыбка выдала её с головой. Девушка шумно сглотнула и ничего не ответила, а когда верь распахнулась и медсестра назвала её фамилию, облегчённо вздохнула и подскочила на месте.
— Я иду с вами. – Решительно заявила я и, не принимая никаких возражений вошла в кабинет, прикрывая за собой дверь.
— Оксана Вл…
— Просто Оксана.
— Хорошо, Оксана, я… я не думаю, что ему нужен ребёнок… от меня. – Ломая пальцы добавила девушка и опустила взгляд.
— Ты можешь сказать, что у вас произошло?
— Служебный роман. – Горько усмехнулась она и снова погладила сына по головке. Знаю, это как защитный маневр, когда мы прячемся за ребёнком, маскируя это лаской.
— Я не о том. Почему ты уехала? Ведь есть причина.
— Не хочу об этом, да и место такое…
— Дело не в месте. Дело в тебе и в твоей обиде на него. Он ведь обидел?
— Если считать обидой слова о том, что так больше не может продолжаться, то да. Обидел.
— И это всё?
— Не всё, но больше я сказать не хочу.
— Но ведь уволилась ты сама, я точно знаю.
— Оксана, а вот вы бы стали унижаться? Когда вам говорят, что уже всё, конец, вы бы стали навязываться?
Укол совести взыграл пуще прежнего, я ведь навязываюсь. Понимаю, что отпустить должна, если люблю. Но не могу. Всех измучила.
— Мне и говорить этого не нужно. – Улыбнулась я, не углубляясь в подробности.
— Вот и всё.
— Но ребёнок… кстати, почему вы здесь?
Я глянула на табличку кабинета, под которым мы сидели. Детский кардиолог.
— У нас проблемы. Антош, иди к маме. – Недовольно поджала губы Вероника и перетянула ребёнка обратно.
— Я могу помочь?
Нервная улыбка выдала её с головой. Девушка шумно сглотнула и ничего не ответила, а когда верь распахнулась и медсестра назвала её фамилию, облегчённо вздохнула и подскочила на месте.
— Я иду с вами. – Решительно заявила я и, не принимая никаких возражений вошла в кабинет, прикрывая за собой дверь.