Серебро, конечно. Для меня оно — мягче, ближе. Загадочнее, наконец. Золото слишком тяжёлое и коронованное. Высокомерное и чванливое.
Дерево, безусловно. Оно живое и тёплое. Металл чересчур жёсткий и холодный.
Я не могла рассказать об этом Инне. Это как обсуждать личное, потаённое, вывернуть наизнанку красивую одежду, где швы внутри заделаны вручную, не совсем ровно и красиво, зато с любовью и самостоятельно. Но они внутри и критике не подлежат, потому что это моё платье, я его не продаю и никому не предлагаю.
Так наступил декабрь. Холодный и злой. Морозный и почти бесснежный. Выстудил землю, изматывал тёмным насупленным небом, пугал то ледяным дождём, то стеклянными скользкими тротуарами.
— Я прилетаю к вам по делам. Через два дня, — сказал Анри однажды вечером. — Я бы хотел встретиться с тобой, Элен. Если ты захочешь, конечно.
Он не улыбался, застыл в ожидании. А я растерялась. Вот оно: время принимать решения. Я могу отказаться. Могу сказать, что не готова. Но на самом деле, я рвусь к нему сердцем, хочу увидеть вживую, прикоснуться, понять, что он реальный, не выдуманный мной, не нарисованный образ без оболочки тела.
— Я захочу, Анри. Мы обязательно встретимся.
И наконец-то — его улыбка. Облегчение. Радость. И я — в омут головой. Мне до головокружения хорошо. Сердце бьётся громко, заглушает часы на стене. Сердце тяжело падает вниз, отдаётся щекотными толчками в животе. Пальцам становится горячо. Два дня — и я его увижу.
— Тогда до встречи, Элен.
Он попросил номер моего телефона. Он обещал позвонить. Как мне прожить эти два дня? Как выдержать? Как дождаться?..
Я не дышала эти два дня. Спряталась от всего мира и затаила дыхание. Никому не рассказывала и не заводила разговор. Боялась сглазить, не хотела советов. Я мечтала просто дожить, увидеться с Анри, если суждено, а потом уж…
Вдруг он не приедет? Вдруг не сможет вырваться? Ведь он по делам сюда. Это обычные суеверные страхи, но что я могла с собой поделать, когда ни о чём другом думать не могла толком?
В тот день я взяла отгул. Первый раз за несколько лет. Я и в отпуск-то толком не ходила. Перебрала весь гардероб, мерила, выбирала, снова мерила. Рассматривала себя в зеркале и видела женщину. Тонкую, изящную, чужую.
У неё глаза блестят. Щёки алеют. Волосы — рыжими стружками и облаком над головой. Струятся по плечам, падают водопадом на спину. Ничего нового в моей внешности нет, но себя сейчас узнать трудно.
Жаль, что нельзя туфельки надеть — в них ноги смотрятся эффектнее, чем в сапогах, но что поделать: на улице почти зима.
Декабрь наконец-то сдался: к обеду повалил снег. И я испугалась. Аэропорты могли закрыть, а это значит, что не будет встречи. Анри не прилетит. Я не стала узнавать. Лучше буду верить и обманываться. Буду думать, что он… уже здесь. Ведь у него дела? А снег пошёл недавно.
Когда зазвонил телефон, я вздрогнула так, что чуть не уронила его. Незнакомый номер. Пульс неровными толчками отдаётся в ушах. Он!
— Привет, Элен. Ты ещё не передумала встречаться с таким замечательным парнем, как я?
Он шутил. А я словно наяву видела его улыбку.
— Нет, не передумала.
— Где мне тебя забрать?
А я дома… но ведь нельзя сразу молодого человека вести в дом. Мало ли что у него на уме? И вдруг он тот самый маньяк, аферист или плохой человек? При всей моей эйфории от предстоящей встречи, мозги мне навсегда не отшибло. И в самый нужный момент полезли на свет божий страхи и страшилки из Инкиного репертуара.
Серебро, конечно. Для меня оно — мягче, ближе. Загадочнее, наконец. Золото слишком тяжёлое и коронованное. Высокомерное и чванливое.
Дерево, безусловно. Оно живое и тёплое. Металл чересчур жёсткий и холодный.
Я не могла рассказать об этом Инне. Это как обсуждать личное, потаённое, вывернуть наизнанку красивую одежду, где швы внутри заделаны вручную, не совсем ровно и красиво, зато с любовью и самостоятельно. Но они внутри и критике не подлежат, потому что это моё платье, я его не продаю и никому не предлагаю.
Так наступил декабрь. Холодный и злой. Морозный и почти бесснежный. Выстудил землю, изматывал тёмным насупленным небом, пугал то ледяным дождём, то стеклянными скользкими тротуарами.
— Я прилетаю к вам по делам. Через два дня, — сказал Анри однажды вечером. — Я бы хотел встретиться с тобой, Элен. Если ты захочешь, конечно.
Он не улыбался, застыл в ожидании. А я растерялась. Вот оно: время принимать решения. Я могу отказаться. Могу сказать, что не готова. Но на самом деле, я рвусь к нему сердцем, хочу увидеть вживую, прикоснуться, понять, что он реальный, не выдуманный мной, не нарисованный образ без оболочки тела.
— Я захочу, Анри. Мы обязательно встретимся.
И наконец-то — его улыбка. Облегчение. Радость. И я — в омут головой. Мне до головокружения хорошо. Сердце бьётся громко, заглушает часы на стене. Сердце тяжело падает вниз, отдаётся щекотными толчками в животе. Пальцам становится горячо. Два дня — и я его увижу.
— Тогда до встречи, Элен.
Он попросил номер моего телефона. Он обещал позвонить. Как мне прожить эти два дня? Как выдержать? Как дождаться?..
Я не дышала эти два дня. Спряталась от всего мира и затаила дыхание. Никому не рассказывала и не заводила разговор. Боялась сглазить, не хотела советов. Я мечтала просто дожить, увидеться с Анри, если суждено, а потом уж…
Вдруг он не приедет? Вдруг не сможет вырваться? Ведь он по делам сюда. Это обычные суеверные страхи, но что я могла с собой поделать, когда ни о чём другом думать не могла толком?
В тот день я взяла отгул. Первый раз за несколько лет. Я и в отпуск-то толком не ходила. Перебрала весь гардероб, мерила, выбирала, снова мерила. Рассматривала себя в зеркале и видела женщину. Тонкую, изящную, чужую.
У неё глаза блестят. Щёки алеют. Волосы — рыжими стружками и облаком над головой. Струятся по плечам, падают водопадом на спину. Ничего нового в моей внешности нет, но себя сейчас узнать трудно.
Жаль, что нельзя туфельки надеть — в них ноги смотрятся эффектнее, чем в сапогах, но что поделать: на улице почти зима.
Декабрь наконец-то сдался: к обеду повалил снег. И я испугалась. Аэропорты могли закрыть, а это значит, что не будет встречи. Анри не прилетит. Я не стала узнавать. Лучше буду верить и обманываться. Буду думать, что он… уже здесь. Ведь у него дела? А снег пошёл недавно.
Когда зазвонил телефон, я вздрогнула так, что чуть не уронила его. Незнакомый номер. Пульс неровными толчками отдаётся в ушах. Он!
— Привет, Элен. Ты ещё не передумала встречаться с таким замечательным парнем, как я?
Он шутил. А я словно наяву видела его улыбку.
— Нет, не передумала.
— Где мне тебя забрать?
А я дома… но ведь нельзя сразу молодого человека вести в дом. Мало ли что у него на уме? И вдруг он тот самый маньяк, аферист или плохой человек? При всей моей эйфории от предстоящей встречи, мозги мне навсегда не отшибло. И в самый нужный момент полезли на свет божий страхи и страшилки из Инкиного репертуара.