Прежде невиданное и потому неузнаваемое воздействие до полной неузнаваемости расплющило и смяло его черты, покрыв их вдобавок слоем тошнотворной серой слизи, которую не удалось ни смыть, ни иначе уничтожить в прозекторской. Доктор Келли этого еще не знал, но близилось время кошмаров.
Как-то раз после полудня доктор Дэрроу сидел у себя в кабинете, просматривая университетские архивы, когда вошла секретарша и доложила ему о том, что его хочет видеть главный подрядчик строительной компании, приглашенной для ремонта креста. Они с деканом были старые друзья, но, когда Эндрю Беллоуз вошел в кабинет, тот поразился, заметив перемены в его поведении. Его друг был явно смущен и при этом сильно подавлен, если так можно было сказать об обычно столь уравновешенном и жизнерадостном Беллоузе, так что ученый муж сперва удивился, а затем встревожился, жестом приглашая Эндрю занять удобное кожаное кресло. Он велел мисс Бломберг сделать им по чашке крепкого кофе, и, пока секретарша не покинула большую, обшитую панелями комнату, в ней царило неловкое молчание.
Беллоуза пригласили для того, чтобы оценить объем работ по восстановлению каменного креста и прежде всего решить, возможно ли это технически, и декан сначала решил, что поведение друга предвещает новое несчастье, а может быть, и солидное увеличение расходной сметы. Но посетитель скоро дал ему понять, что дело совсем не в этом. Бережно опустив чашку на блюдце, он носовым платком промокнул с ее ободка крохотную каплю и лишь потом перешел к делу.
— Сегодня утром у нас кое-что произошло, — начал он. — В одном углу огороженной веревками площадки обрушилась земля. Мы этого не ожидали. один из строителей едва не провалился вместе с ней, я едва успел его оттащить.
Декан удивленно глядел на него.
— О, — начал он нерешительно. — Надеюсь, он не собирается судиться из-за этого с университетом?
Беллоуз покачал головой. И криво усмехнулся.
— Ничего подобного. Просто это очень странно. Я никогда не видел ничего подобного. Я просмотрел все планы университетских построек и прилегающей к ним земли, территорию университета я знаю до последнего фута. Я мог бы поклясться, что здесь и близко нет никаких крипт или катакомб; ну, кроме, конечно, тех, которые построили отцы-основатели.
Дэрроу нетерпеливо помотал головой:
— Мне кажется, я тебя не понимаю.
Беллоуз откинулся на спинку глубокого кресла, отхлебнул еще кофе и снова заговорил, особенно тщательно подбирая слова.
— Тот оползень показался мне неестественным, — сказал он. — Я знаю этот участок, на нем нет естественных причин для подобных происшествий. Разумеется, мы огородили провал досками и повесили предупреждающие знаки. Там, где земля провалилась, я увидел черную дыру. Она была футах в пятнадцати от основания мемориала. Очевидно, из-за нее и произошел тот несчастный случай, которого ты едва избежал. Но крест упал не только из-за дыры. Это лишь привходящее обстоятельство.
Заметив некоторые признаки нетерпения на лице декана, он поспешно продолжал, боясь, как бы тот не прервал его.
— Когда рабочие сделали перерыв на обед, я взял фонарь и веревку, — объяснил он. — И спустился в провал. Там я обнаружил нечто необычайное. Настолько необычайное, что мне бы очень хотелось, чтобы ты взглянул на это сам.
Декан шмыгнул носом. Как хорошо знал его друг, он терпеть не мог экстравагантных выражений и превосходных форм.
Дэрроу поднял брови.
— Необычайное? Не слишком ли сильно сказано?
Беллоуз потряс головой.
— Так может показаться, пока сидишь здесь. А когда сам увидишь…
Декан так резко поставил на стол свою чашку с кофе, что она звякнула.
— Но что мне за интерес заглядывать в какую-то дырку в земле, Эндрю?
— Ты не понимаешь, — возразил Беллоуз. — Я взял веревку и фонарь, я уже говорил. Я спустился вниз, с большой осторожностью, как ты понимаешь, так как у меня не было желания быть застигнутым новым обвалом. Но, добравшись до низа, я обнаружил, что отверстие становится там значительно шире. Более того, из него тянет холодным воздухом.
Прежде невиданное и потому неузнаваемое воздействие до полной неузнаваемости расплющило и смяло его черты, покрыв их вдобавок слоем тошнотворной серой слизи, которую не удалось ни смыть, ни иначе уничтожить в прозекторской. Доктор Келли этого еще не знал, но близилось время кошмаров.
Как-то раз после полудня доктор Дэрроу сидел у себя в кабинете, просматривая университетские архивы, когда вошла секретарша и доложила ему о том, что его хочет видеть главный подрядчик строительной компании, приглашенной для ремонта креста. Они с деканом были старые друзья, но, когда Эндрю Беллоуз вошел в кабинет, тот поразился, заметив перемены в его поведении. Его друг был явно смущен и при этом сильно подавлен, если так можно было сказать об обычно столь уравновешенном и жизнерадостном Беллоузе, так что ученый муж сперва удивился, а затем встревожился, жестом приглашая Эндрю занять удобное кожаное кресло. Он велел мисс Бломберг сделать им по чашке крепкого кофе, и, пока секретарша не покинула большую, обшитую панелями комнату, в ней царило неловкое молчание.
Беллоуза пригласили для того, чтобы оценить объем работ по восстановлению каменного креста и прежде всего решить, возможно ли это технически, и декан сначала решил, что поведение друга предвещает новое несчастье, а может быть, и солидное увеличение расходной сметы. Но посетитель скоро дал ему понять, что дело совсем не в этом. Бережно опустив чашку на блюдце, он носовым платком промокнул с ее ободка крохотную каплю и лишь потом перешел к делу.
— Сегодня утром у нас кое-что произошло, — начал он. — В одном углу огороженной веревками площадки обрушилась земля. Мы этого не ожидали. один из строителей едва не провалился вместе с ней, я едва успел его оттащить.
Декан удивленно глядел на него.
— О, — начал он нерешительно. — Надеюсь, он не собирается судиться из-за этого с университетом?
Беллоуз покачал головой. И криво усмехнулся.
— Ничего подобного. Просто это очень странно. Я никогда не видел ничего подобного. Я просмотрел все планы университетских построек и прилегающей к ним земли, территорию университета я знаю до последнего фута. Я мог бы поклясться, что здесь и близко нет никаких крипт или катакомб; ну, кроме, конечно, тех, которые построили отцы-основатели.
Дэрроу нетерпеливо помотал головой:
— Мне кажется, я тебя не понимаю.
Беллоуз откинулся на спинку глубокого кресла, отхлебнул еще кофе и снова заговорил, особенно тщательно подбирая слова.
— Тот оползень показался мне неестественным, — сказал он. — Я знаю этот участок, на нем нет естественных причин для подобных происшествий. Разумеется, мы огородили провал досками и повесили предупреждающие знаки. Там, где земля провалилась, я увидел черную дыру. Она была футах в пятнадцати от основания мемориала. Очевидно, из-за нее и произошел тот несчастный случай, которого ты едва избежал. Но крест упал не только из-за дыры. Это лишь привходящее обстоятельство.
Заметив некоторые признаки нетерпения на лице декана, он поспешно продолжал, боясь, как бы тот не прервал его.
— Когда рабочие сделали перерыв на обед, я взял фонарь и веревку, — объяснил он. — И спустился в провал. Там я обнаружил нечто необычайное. Настолько необычайное, что мне бы очень хотелось, чтобы ты взглянул на это сам.
Декан шмыгнул носом. Как хорошо знал его друг, он терпеть не мог экстравагантных выражений и превосходных форм.
Дэрроу поднял брови.
— Необычайное? Не слишком ли сильно сказано?
Беллоуз потряс головой.
— Так может показаться, пока сидишь здесь. А когда сам увидишь…
Декан так резко поставил на стол свою чашку с кофе, что она звякнула.
— Но что мне за интерес заглядывать в какую-то дырку в земле, Эндрю?
— Ты не понимаешь, — возразил Беллоуз. — Я взял веревку и фонарь, я уже говорил. Я спустился вниз, с большой осторожностью, как ты понимаешь, так как у меня не было желания быть застигнутым новым обвалом. Но, добравшись до низа, я обнаружил, что отверстие становится там значительно шире. Более того, из него тянет холодным воздухом.