— Странно, обычно нас мало кто чувствует, если мы не хотим, — как можно более спокойным и уверенным тоном произнесла женщина, внимательно разглядывая инкуба.
В любом случае у нее все под контролем и на подоконнике оставлена временная метка, которую не вдруг-то стряхнешь. Это шторы постирать можно…
А мальчишка все же хорош!.. Каштановые волосы крепко стянуты в хвост, большие карие глаза ярко сверкают в полутьме. Высокий, стройный, шелковая рубашка и плотно обтягивающие штаны не скрывают, а скорее подчеркивают красивый рельеф мышц и стройные бедра, а еще отлично обрисовывают округлые полушария задницы…
На прекрасный вид сзади аусваинга полюбовалась, пока Итшуан, повернувшись к двери, проверял, не подслушивают ли их.
— Вы эмоционально очень сильно излучали.
Инкуб, уже практически для себя решивший, что никогда не простит такого отношения к своим собратьям по храму, к тому же много чего наслушавшийся про аусваингов от сводной сестры, спасшей его из крепости, все равно замер, с восхищением глядя на Урстенеру.
Эта женщина влекла его к себе, несмотря ни на что. И ее уверенный оценивающий взгляд возбуждал гораздо больше, чем откровенные прижимания сестры. В паху вмиг потяжелело, и инкубическая сущность напряглась, готовая к охоте… на другого хищника.
Итшуана больше всего возбуждало именно это двоякое ощущение себя одновременно и хищником и… обезумевшим зайцем, соблазнительно извивающимся перед тигром. Причем опыта соблазнения у зайца практически не было, а тигр… тигр стоял прямо напротив. Тигрица…
Инкубическая сущность, подталкиваемая демоническими генами отца, требовала, чтобы первый шаг был сделан им. А накопленные за время их знакомства мелкие эмоциональные всплески, сложившись в единую картину с названием «интуиция», настойчиво требовали, чтобы первый шаг сделала та, которой его отдали по договору!..
Уф! Словно год назад все случилось, а не буквально вчера. Столько событий, столько мельканий с места на место, столько разных существ вокруг!..
— Ты должен был идти спасать свой храм, как тебя угораздило завернуть в бордель?
Вместо ответа Итшуан лишь дернул плечом. Потому что не знал, что сказать. Он был зол, очень зол и действительно всей душой стремился попасть в родной храм. Перекладывать вину за случившееся на кого бы то ни было ему совершенно не хотелось. Но из-за встречи со вторым инкубом что-то пошло не так… И… за бордель было очень стыдно!
— Ты знаешь, что тебя завели туда специально? Твоя инициация помешала Эрстену проследить за тобой. Мы не могли вмешиваться и приказывать тебе идти спасать храм, но мы достаточно сильно тебя разозлили, чтобы ты отправился в храм самостоятельно. И собирались наблюдать за тобой, чтобы прийти на помощь в любой момент, как только наша помощь понадобится.
Итшуан внимательно вслушивался в смысл, при этом уплывая от звуков голоса Урстенеры, которая добавила лишь капельку вампирского гипноза. Эрстен отчитался сестре, что у мальчишки иммунитет, значит, надо брать его под свое влияние постепенно, не вызывая подозрений. Вот женщина и внушала нужное направление мыслей, лишь слегка усиливая напор своими способностями.
— Хорошо, что мой брат успел отследить твое перемещение в крепость одного нашего общего знакомого. Но зачем ты сбежал оттуда вместе с незнакомой демоницей?
— Почему незнакомой? — искренне удивился Итшуан. — Она представилась, ее зовут Алозия. Она подруга Жуана и, как потом выяснилось, моя сводная сестра по отцу.
— И как же выяснилось, что она твоя сестра, если ты даже не знаешь, кто твой отец?! — Урстенера постаралась не раздражаться, хотя наивность мальчишки злила неимоверно.
Вроде бы взрослый парень, и надо же… сводная сестра!..
— Она показала мне его портрет, — голос Итшуана дрогнул от обиды. Он прекрасно ощутил все те эмоции, что аусваинга попыталась от него скрыть. — Мы очень похожи, и у него был бурный тайный роман где-то лет двести назад, значит, он вполне мог оказаться моим отцом, потому что мне как раз сто девяносто три года, — тут юноша выдохся и закончил чуть менее прочувственно и значительно тише: — Даже если он не мой отец, то мой дядя или еще какой-то близкий родственник.
Урстенере, с детства окруженной любовью и заботой в материнском клане, трудно было понятно это отчаянное желание обрести семью. А у Итшуана даже на душе потеплело, когда он разглядел свое сходство с портретом, и тем более когда Алозия стала иногда обращаться к нему со словом «брат» и вставлять в разговоре «наш отец»…
Он даже чуть было не проболтался ей о матери, но удержался. И про то, что по договору достался клану аусваингов, рассказывать не стал.
Зато наслушался ужасов о жестокости этих страшных чудовищ и о том, как они измывались и обижали бедного Жуана.
— Странно, обычно нас мало кто чувствует, если мы не хотим, — как можно более спокойным и уверенным тоном произнесла женщина, внимательно разглядывая инкуба.
В любом случае у нее все под контролем и на подоконнике оставлена временная метка, которую не вдруг-то стряхнешь. Это шторы постирать можно…
А мальчишка все же хорош!.. Каштановые волосы крепко стянуты в хвост, большие карие глаза ярко сверкают в полутьме. Высокий, стройный, шелковая рубашка и плотно обтягивающие штаны не скрывают, а скорее подчеркивают красивый рельеф мышц и стройные бедра, а еще отлично обрисовывают округлые полушария задницы…
На прекрасный вид сзади аусваинга полюбовалась, пока Итшуан, повернувшись к двери, проверял, не подслушивают ли их.
— Вы эмоционально очень сильно излучали.
Инкуб, уже практически для себя решивший, что никогда не простит такого отношения к своим собратьям по храму, к тому же много чего наслушавшийся про аусваингов от сводной сестры, спасшей его из крепости, все равно замер, с восхищением глядя на Урстенеру.
Эта женщина влекла его к себе, несмотря ни на что. И ее уверенный оценивающий взгляд возбуждал гораздо больше, чем откровенные прижимания сестры. В паху вмиг потяжелело, и инкубическая сущность напряглась, готовая к охоте… на другого хищника.
Итшуана больше всего возбуждало именно это двоякое ощущение себя одновременно и хищником и… обезумевшим зайцем, соблазнительно извивающимся перед тигром. Причем опыта соблазнения у зайца практически не было, а тигр… тигр стоял прямо напротив. Тигрица…
Инкубическая сущность, подталкиваемая демоническими генами отца, требовала, чтобы первый шаг был сделан им. А накопленные за время их знакомства мелкие эмоциональные всплески, сложившись в единую картину с названием «интуиция», настойчиво требовали, чтобы первый шаг сделала та, которой его отдали по договору!..
Уф! Словно год назад все случилось, а не буквально вчера. Столько событий, столько мельканий с места на место, столько разных существ вокруг!..
— Ты должен был идти спасать свой храм, как тебя угораздило завернуть в бордель?
Вместо ответа Итшуан лишь дернул плечом. Потому что не знал, что сказать. Он был зол, очень зол и действительно всей душой стремился попасть в родной храм. Перекладывать вину за случившееся на кого бы то ни было ему совершенно не хотелось. Но из-за встречи со вторым инкубом что-то пошло не так… И… за бордель было очень стыдно!
— Ты знаешь, что тебя завели туда специально? Твоя инициация помешала Эрстену проследить за тобой. Мы не могли вмешиваться и приказывать тебе идти спасать храм, но мы достаточно сильно тебя разозлили, чтобы ты отправился в храм самостоятельно. И собирались наблюдать за тобой, чтобы прийти на помощь в любой момент, как только наша помощь понадобится.
Итшуан внимательно вслушивался в смысл, при этом уплывая от звуков голоса Урстенеры, которая добавила лишь капельку вампирского гипноза. Эрстен отчитался сестре, что у мальчишки иммунитет, значит, надо брать его под свое влияние постепенно, не вызывая подозрений. Вот женщина и внушала нужное направление мыслей, лишь слегка усиливая напор своими способностями.
— Хорошо, что мой брат успел отследить твое перемещение в крепость одного нашего общего знакомого. Но зачем ты сбежал оттуда вместе с незнакомой демоницей?
— Почему незнакомой? — искренне удивился Итшуан. — Она представилась, ее зовут Алозия. Она подруга Жуана и, как потом выяснилось, моя сводная сестра по отцу.
— И как же выяснилось, что она твоя сестра, если ты даже не знаешь, кто твой отец?! — Урстенера постаралась не раздражаться, хотя наивность мальчишки злила неимоверно.
Вроде бы взрослый парень, и надо же… сводная сестра!..
— Она показала мне его портрет, — голос Итшуана дрогнул от обиды. Он прекрасно ощутил все те эмоции, что аусваинга попыталась от него скрыть. — Мы очень похожи, и у него был бурный тайный роман где-то лет двести назад, значит, он вполне мог оказаться моим отцом, потому что мне как раз сто девяносто три года, — тут юноша выдохся и закончил чуть менее прочувственно и значительно тише: — Даже если он не мой отец, то мой дядя или еще какой-то близкий родственник.
Урстенере, с детства окруженной любовью и заботой в материнском клане, трудно было понятно это отчаянное желание обрести семью. А у Итшуана даже на душе потеплело, когда он разглядел свое сходство с портретом, и тем более когда Алозия стала иногда обращаться к нему со словом «брат» и вставлять в разговоре «наш отец»…
Он даже чуть было не проболтался ей о матери, но удержался. И про то, что по договору достался клану аусваингов, рассказывать не стал.
Зато наслушался ужасов о жестокости этих страшных чудовищ и о том, как они измывались и обижали бедного Жуана.