Поздно вечером Надя встала с кровати и медленно подошла к двери, приоткрыла её и выглянула. Никого. Тихо, где-то рядом слышны звуки аппаратов. Почти на цыпочках Надя прошла небольшой отрезок коридора. Дверь в соседнюю палату приоткрыта. Слабый свет лампы. Надя осторожно заглянула в комнату.
Лежит Лозовой, словно мумия, со всех сторон штативы и аппараты. На экране монитора медленно ползёт кривая. Пи – пи – пи. Трубки, трубки. Надя встала возле кровати. Она посмотрела на человека и вспомнила слова медсестры. Да, действительно, сейчас он не кажется живым. Только звуки, наполняли комнату и говорили о том, что этот он ещё дышит.
Стояла Надя и не могла оторвать взгляд. Словно под гипнозом. Сколько времени она так провела, неизвестно. Странная картина. Человек, которого за бинтами почти не видно, немного лица и тела, а вокруг то, что поддерживает его жизнь.
Вдруг Надя заметила лёгкое движение. Это заставило её вздрогнуть. Он шевельнулся, ресницы задрожали. Сама не поняла, зачем, она взяла его большую руку. Захотелось как-то поддержать его, сделать так, чтобы он почувствовал кого-то рядом. Мысль о том, что он может умереть в любую минуту, пугала, но и придавала смелости. Пальцы его на мгновение сжали её пальцы и ослабли.
Ноги, натруженные за день, ныли. Надя присела на краешек кровати. Она не могла уйти. Ночь. А она всё сидела и смотрела на Лозового, на аппараты, в окно. Тихо и так спокойно.
Тут, в этой комнате с совершенно незнакомым человеком Надя почувствовала себя нужной. Ей казалось, что если сейчас она оставит его, то он умрёт. И она не могла сдвинуться с места и боялась пошевелиться.
Наверное, она просидела бы так всю ночь, если бы не услышала звук мотора лифта. Надя порывисто встала и поспешила уйти.
Когда она засыпала, думала об этом человеке. Андрей Лозовой – кто он? Какая у него семья? Был ли он счастлив? Жена и ребёнок погибли, а он ещё не знает об этом. А если он и сам умрёт? А может, нет? А если выживет, как изменится его жизнь, ведь он потерял близких людей. Как будет жить без них?
На следующий день Надю перевели на второй этаж.
Стояли тёплые дни конца сентября. Деревья одеты в выгоревшие под летним солнцем листья. Южный ветер аккуратно трогает пожелтевшую траву. Ещё не зачастили дожди, не подкралась промозглая сырость, но лёгкое дыхание осени уже носится в воздухе. В больничном парке Надя проводила много времени. Задумчиво сидела на скамейке, наслаждалась тишиной.
Как-то Зоя Семёновна принесла книгу, на тумбочку положила, Надя не сразу заметила. А когда увидела, улыбнулась, ведь она никогда не читала. Дома книг не было, а в школьных учебниках ничего её не увлекало. И вот сейчас, неожиданно для себя, начала читать и уже не могла остановиться. За все свои шестнадцать лет, она не прочла столько, сколько за три недели в больнице.
Иногда по вечерам, Надя откладывала книгу и думала о пациенте, что лежал там, наверху, в реанимации. Пришёл ли он в сознание?
Медсестра Оля всегда очень много говорила. Рассказывала про жениха, что встречает её с работы, про его глуповатый вид и вообще, что он уже надоел до чёртиков. Надя слушала эту историю и ждала момента, чтобы задать давно мучивший вопрос.
– А как там больной, который после аварии? Он очнулся? – наконец Наде посчастливилось вставить слово.
– Лозовой? Да нет пока. Жаль, конечно, парня. Но никакой надежды нет. Сергей Алексеевич говорит, мы сделали всё, что могли. К нему и посетители не приходили ни разу. Никто не знает, где его родственники.
– А можно я как-нибудь навещу его? – неожиданно спросила Надя и сама удивилась собственной смелости.
– Да, можно конечно. Тебя же там все знают, думаю, не будут против. Пусть хоть кто-то приходит к нему.
Заручившись этим разрешением, Надя уже после обеда поднималась на третий этаж. По привычке прихватила книгу.
В палате, где лежал Лозовой, ничего не изменилось. Аппараты, капельницы, звуки. Только человек на кровати стал немного другим. Голова не забинтована. Теперь ясно можно рассмотреть то, о чем раньше приходилось только догадываться. Возраст где-то в районе тридцати. В чертах сквозила властность и упрямство. Густая щетина покрывала щёки и подбородок, придавая лицу суровый вид. Странное чувство. Казалось, будто Надя когда-то видела этого человека, только не могла вспомнить, где и когда.
Она взяла стул, придвинула к кровати, села, открыла книгу и начала читать вслух. Через минуту остановилась, посмотрела на Лозового. Задумалась. Слышит ли он её голос? Представляет ли то, о чём она читает? Наверное.
Дальше она уже не останавливалась. Последней книгой, которую принесла Зоя Семёновна, была «Анна Каренина». И теперь Надя читала её Лозовому.
С того дня она навещала его каждый день. Всё так же он не приходил в сознание. Надя и сама не понимала, отчего тянуло её сюда. То ли чувство сострадания, то ли ещё что-то. Ей казалось, он уже не может без неё, ждёт, когда она придёт и почитает.
Поздно вечером Надя встала с кровати и медленно подошла к двери, приоткрыла её и выглянула. Никого. Тихо, где-то рядом слышны звуки аппаратов. Почти на цыпочках Надя прошла небольшой отрезок коридора. Дверь в соседнюю палату приоткрыта. Слабый свет лампы. Надя осторожно заглянула в комнату.
Лежит Лозовой, словно мумия, со всех сторон штативы и аппараты. На экране монитора медленно ползёт кривая. Пи – пи – пи. Трубки, трубки. Надя встала возле кровати. Она посмотрела на человека и вспомнила слова медсестры. Да, действительно, сейчас он не кажется живым. Только звуки, наполняли комнату и говорили о том, что этот он ещё дышит.
Стояла Надя и не могла оторвать взгляд. Словно под гипнозом. Сколько времени она так провела, неизвестно. Странная картина. Человек, которого за бинтами почти не видно, немного лица и тела, а вокруг то, что поддерживает его жизнь.
Вдруг Надя заметила лёгкое движение. Это заставило её вздрогнуть. Он шевельнулся, ресницы задрожали. Сама не поняла, зачем, она взяла его большую руку. Захотелось как-то поддержать его, сделать так, чтобы он почувствовал кого-то рядом. Мысль о том, что он может умереть в любую минуту, пугала, но и придавала смелости. Пальцы его на мгновение сжали её пальцы и ослабли.
Ноги, натруженные за день, ныли. Надя присела на краешек кровати. Она не могла уйти. Ночь. А она всё сидела и смотрела на Лозового, на аппараты, в окно. Тихо и так спокойно.
Тут, в этой комнате с совершенно незнакомым человеком Надя почувствовала себя нужной. Ей казалось, что если сейчас она оставит его, то он умрёт. И она не могла сдвинуться с места и боялась пошевелиться.
Наверное, она просидела бы так всю ночь, если бы не услышала звук мотора лифта. Надя порывисто встала и поспешила уйти.
Когда она засыпала, думала об этом человеке. Андрей Лозовой – кто он? Какая у него семья? Был ли он счастлив? Жена и ребёнок погибли, а он ещё не знает об этом. А если он и сам умрёт? А может, нет? А если выживет, как изменится его жизнь, ведь он потерял близких людей. Как будет жить без них?
На следующий день Надю перевели на второй этаж.
Стояли тёплые дни конца сентября. Деревья одеты в выгоревшие под летним солнцем листья. Южный ветер аккуратно трогает пожелтевшую траву. Ещё не зачастили дожди, не подкралась промозглая сырость, но лёгкое дыхание осени уже носится в воздухе. В больничном парке Надя проводила много времени. Задумчиво сидела на скамейке, наслаждалась тишиной.
Как-то Зоя Семёновна принесла книгу, на тумбочку положила, Надя не сразу заметила. А когда увидела, улыбнулась, ведь она никогда не читала. Дома книг не было, а в школьных учебниках ничего её не увлекало. И вот сейчас, неожиданно для себя, начала читать и уже не могла остановиться. За все свои шестнадцать лет, она не прочла столько, сколько за три недели в больнице.
Иногда по вечерам, Надя откладывала книгу и думала о пациенте, что лежал там, наверху, в реанимации. Пришёл ли он в сознание?
Медсестра Оля всегда очень много говорила. Рассказывала про жениха, что встречает её с работы, про его глуповатый вид и вообще, что он уже надоел до чёртиков. Надя слушала эту историю и ждала момента, чтобы задать давно мучивший вопрос.
– А как там больной, который после аварии? Он очнулся? – наконец Наде посчастливилось вставить слово.
– Лозовой? Да нет пока. Жаль, конечно, парня. Но никакой надежды нет. Сергей Алексеевич говорит, мы сделали всё, что могли. К нему и посетители не приходили ни разу. Никто не знает, где его родственники.
– А можно я как-нибудь навещу его? – неожиданно спросила Надя и сама удивилась собственной смелости.
– Да, можно конечно. Тебя же там все знают, думаю, не будут против. Пусть хоть кто-то приходит к нему.
Заручившись этим разрешением, Надя уже после обеда поднималась на третий этаж. По привычке прихватила книгу.
В палате, где лежал Лозовой, ничего не изменилось. Аппараты, капельницы, звуки. Только человек на кровати стал немного другим. Голова не забинтована. Теперь ясно можно рассмотреть то, о чем раньше приходилось только догадываться. Возраст где-то в районе тридцати. В чертах сквозила властность и упрямство. Густая щетина покрывала щёки и подбородок, придавая лицу суровый вид. Странное чувство. Казалось, будто Надя когда-то видела этого человека, только не могла вспомнить, где и когда.
Она взяла стул, придвинула к кровати, села, открыла книгу и начала читать вслух. Через минуту остановилась, посмотрела на Лозового. Задумалась. Слышит ли он её голос? Представляет ли то, о чём она читает? Наверное.
Дальше она уже не останавливалась. Последней книгой, которую принесла Зоя Семёновна, была «Анна Каренина». И теперь Надя читала её Лозовому.
С того дня она навещала его каждый день. Всё так же он не приходил в сознание. Надя и сама не понимала, отчего тянуло её сюда. То ли чувство сострадания, то ли ещё что-то. Ей казалось, он уже не может без неё, ждёт, когда она придёт и почитает.