– Так получилось.
Мама протянула руку и погладила его, он взял её и легонько сжал.
– Ты знаешь, я конечно не могу сказать, что она не слишком мне нравилась, но почему-то мне казалось, что это не та девушка о которой ты мечтал. Не знаю отчего мне так казалось, но в твоих глазах я не видела счастья. Понимаешь?
– Понимаю.
– Ну ничего, – весело добавила она, – ведь, что ни делается – всё к лучшему. Правда?
– Конечно, – он улыбнулся, – зато теперь, мы снова вдвоём.
Она взъерошила его волосы.
– Ты как будто усталый.
– Я работаю, в ресторане – официантом. Работы много, иногда и поесть не успеваю.
– Нужно кушать Антоша, а то совсем силы потеряешь. Смотри вон и под глазами синяки появились.
– Ерунда.
– Антоша, нам нужно поговорить. Серьёзно. Я теперь, когда в больницу попала, только поняла, что нет никакой возможности больше тянуть. Никакой.
– Ты про что? Про ту расписку?
Взгляд мамы, сначала испуганный, потом решительный:
– И про расписку тоже. Я хочу рассказать тебе всё пока не случилось чего-то непоправимого. Не перебивай, – подняла она палец, когда он попытался возразить, – не нужно. Именно сейчас, пока я в твёрдой памяти и в уме. Выслушай, а потом будешь думать, что с этим делать. Но я знаю одно – время пришло. Больше нет сил молчать.
Что-то зазвенело на кухне. Татьяна открыла глаза. Солнце уже наполнило комнату тёплыми лучами. Ну конечно, ведь сегодня воскресенье. На кухне снова грюкнуло, Воронцова накинула халат и пошла на запах яичницы и бекона.
– Нет, это невыносимо!
– Что милая? – Юра в трусах и фартуке с варежкой-ухваткой.
– Ты – мечта любой женщины, а околачиваешься возле меня. За какие заслуги, я получила – мужчину мечту?
– А я что говорю? Причём давно повторяю, чтобы не забыла как тебе со мной повезло.
– А там у тебя что? – она указала на большую сковороду, что стояла на печке.
– Минуточку, – он взял две тарелки, выложил на них содержимое и подал одну тарелку Татьяне.
– Так получилось.
Мама протянула руку и погладила его, он взял её и легонько сжал.
– Ты знаешь, я конечно не могу сказать, что она не слишком мне нравилась, но почему-то мне казалось, что это не та девушка о которой ты мечтал. Не знаю отчего мне так казалось, но в твоих глазах я не видела счастья. Понимаешь?
– Понимаю.
– Ну ничего, – весело добавила она, – ведь, что ни делается – всё к лучшему. Правда?
– Конечно, – он улыбнулся, – зато теперь, мы снова вдвоём.
Она взъерошила его волосы.
– Ты как будто усталый.
– Я работаю, в ресторане – официантом. Работы много, иногда и поесть не успеваю.
– Нужно кушать Антоша, а то совсем силы потеряешь. Смотри вон и под глазами синяки появились.
– Ерунда.
– Антоша, нам нужно поговорить. Серьёзно. Я теперь, когда в больницу попала, только поняла, что нет никакой возможности больше тянуть. Никакой.
– Ты про что? Про ту расписку?
Взгляд мамы, сначала испуганный, потом решительный:
– И про расписку тоже. Я хочу рассказать тебе всё пока не случилось чего-то непоправимого. Не перебивай, – подняла она палец, когда он попытался возразить, – не нужно. Именно сейчас, пока я в твёрдой памяти и в уме. Выслушай, а потом будешь думать, что с этим делать. Но я знаю одно – время пришло. Больше нет сил молчать.
Что-то зазвенело на кухне. Татьяна открыла глаза. Солнце уже наполнило комнату тёплыми лучами. Ну конечно, ведь сегодня воскресенье. На кухне снова грюкнуло, Воронцова накинула халат и пошла на запах яичницы и бекона.
– Нет, это невыносимо!
– Что милая? – Юра в трусах и фартуке с варежкой-ухваткой.
– Ты – мечта любой женщины, а околачиваешься возле меня. За какие заслуги, я получила – мужчину мечту?
– А я что говорю? Причём давно повторяю, чтобы не забыла как тебе со мной повезло.
– А там у тебя что? – она указала на большую сковороду, что стояла на печке.
– Минуточку, – он взял две тарелки, выложил на них содержимое и подал одну тарелку Татьяне.