— Распутница моя, попридержи-ка коней. Я занят серьёзными делами.
— Снова занимаешься сватовством? — сухо поинтересовалась Гея.
— Конечно. Разве я виноват, что у меня к этому талант? — Люцифер не страдал скромностью, когда нужно было себя похвалить, он это делал.
— Ты не должен заставлять людей влюбляться.
— Почему нет? С тобой же прокатило. — Люцифер изогнул брови и с вожделением окинул Гею взглядом.
— Ты не заставлял меня. Несмотря на все доводы, сеансы терапии и заклинания, я просто не смогла противиться. Ты словно крэк для моих чувств.
Люцифер прищурился.
— Ты только что сравнила меня с сильно действующим, опасным наркотиком?
— Да.
— Mon amour. — Он не смог удержать от того, чтобы проложить дорожку из поцелуев от её запястья вверх по голой руке до шеи.
Гея хихикнула.
— Люк, ты такой плохой.
— Самый плохой. — И самый возбуждённый. Однако бедные синие яйца поджались, когда Гея отошла ещё до того, как он успел её раздеть и войти на всю длину в её восхитительное тело.
— Насчёт Адексиоса, ты серьёзно отправил его пересчитывать демонов в дебри? Это невозможно, пустая трата его таланта, — проговорила она.
Люцифер закатил глаза в своей обычной дурной манере.
— Я знаю, что мальчишка слишком умён для этого, но не могу же я сказать, почему именно он идёт туда.
— Ты всё ищешь то, что появилось из другого измерения? Мне казалось, ты советовал не переживать и не забивать всякой глупостью мою прелестную головку.
— И я все так же прошу не переживать. Я поймаю эту хрень. Это ведь мужская работа. — Шовинизм живёт и здравствует в Аду.
— Поймаешь что? Ты что-то нашёл?
Люцифер скривился.
— Нет, хотя я проверил все круги и даже вызвал к себе Нефертити с её магией. Сходил ко всем предсказателям и всё сомнительно. В жертву приносили коз, которых потом зажаривали. Выпили галлон чая, чтобы потом можно было прочитать что-то по листочках. Мои люди переоделись в лохмотья, и собирают все сплетни. Но пока по нулям.
— Ну, тогда, может, и не о чем волноваться.
— Распутница моя, попридержи-ка коней. Я занят серьёзными делами.
— Снова занимаешься сватовством? — сухо поинтересовалась Гея.
— Конечно. Разве я виноват, что у меня к этому талант? — Люцифер не страдал скромностью, когда нужно было себя похвалить, он это делал.
— Ты не должен заставлять людей влюбляться.
— Почему нет? С тобой же прокатило. — Люцифер изогнул брови и с вожделением окинул Гею взглядом.
— Ты не заставлял меня. Несмотря на все доводы, сеансы терапии и заклинания, я просто не смогла противиться. Ты словно крэк для моих чувств.
Люцифер прищурился.
— Ты только что сравнила меня с сильно действующим, опасным наркотиком?
— Да.
— Mon amour. — Он не смог удержать от того, чтобы проложить дорожку из поцелуев от её запястья вверх по голой руке до шеи.
Гея хихикнула.
— Люк, ты такой плохой.
— Самый плохой. — И самый возбуждённый. Однако бедные синие яйца поджались, когда Гея отошла ещё до того, как он успел её раздеть и войти на всю длину в её восхитительное тело.
— Насчёт Адексиоса, ты серьёзно отправил его пересчитывать демонов в дебри? Это невозможно, пустая трата его таланта, — проговорила она.
Люцифер закатил глаза в своей обычной дурной манере.
— Я знаю, что мальчишка слишком умён для этого, но не могу же я сказать, почему именно он идёт туда.
— Ты всё ищешь то, что появилось из другого измерения? Мне казалось, ты советовал не переживать и не забивать всякой глупостью мою прелестную головку.
— И я все так же прошу не переживать. Я поймаю эту хрень. Это ведь мужская работа. — Шовинизм живёт и здравствует в Аду.
— Поймаешь что? Ты что-то нашёл?
Люцифер скривился.
— Нет, хотя я проверил все круги и даже вызвал к себе Нефертити с её магией. Сходил ко всем предсказателям и всё сомнительно. В жертву приносили коз, которых потом зажаривали. Выпили галлон чая, чтобы потом можно было прочитать что-то по листочках. Мои люди переоделись в лохмотья, и собирают все сплетни. Но пока по нулям.
— Ну, тогда, может, и не о чем волноваться.