Я проник в нее пальцами.
— Как часто ты просыпаешься влажной?
— Как только ты говоришь мне встать на колени.
Раздвинул ее ноги, проведя пальцами по плоти. Фиона простонала, и я прижался к ней эрекцией.
— Откройся для меня.
Девушка потянулась назад и раздвинула ягодицы, вдавливая мизинцы в кожу.
Я прижался членом к ее входу и скользнул внутрь. Знал, насколько узкой она была. Насколько влажной. Какой идеальной была ее плоть. Но у меня имелись другие планы.
— Прикоснись к себе. Заставь себя кончить.
Фиона просунула руку между своих ног и провела пальцем по клитору. Я почувствовал, как она согрелась и напряглась. Никогда прежде не встречал столь податливую женщину. Я мог бы трахать ее вечно. Мог трахать и воплощать все развратные мечты, которые не мог озвучить никому другому. Она была свободной. Необузданной. Открытой дверью.
Фиона начала ахать, сжимаясь и отпуская меня, пока я ее трахал.
— Кончи. Покажи мне, как ты кончаешь.
Я раздвинул ее ягодицы и смотрел, как сжимаются мышцы ее попки, пока она кончала, как я ей и велел.
— Фиона, — произнес я, теряя контроль, — я забираю тебя. Я оставлю метку на тебе там, где тебе больно. Это — мое. — Мои яйца болели, а давления стало слишком много.
Я вышел из нее. Одна рука осталась на ягодице, раскрывая ее, а вторая покоилась на члене, пока я кончал на то ее место, которому причинили боль. Я не входил, девушка не была готова для этого, но кончил на ее попку, пока она не стала полностью покрыта мной.
Опустошив себя, я оставил поцелуй внизу ее спины и прижался большим пальцем к ее анусу, входя так медленно, как позволило мне мое же семя.
— О, Эллиот, — Фиона ахнула от наслаждения.
— Это принадлежит мне, — сказал я. — Больше никто не посмеет сделать тебе больно.
Фиона
Его комнату я увидела лишь поздним утром. Заметила вещи, которые он не выбрал бы сам: картину с цветами в раме, занавески с современным узором, слишком много тюбиков с пометкой «Q» в ванной (прим. перев.: имеется в виду средства по уходу за кожей лица) и тампоны за стопкой полотенец. У него была девушка. Наверное, уехала или отправилась в отпуск. Кто она? Любил ли он ее? Была ли я простой интрижкой?
Поверить не могла, что мне было до этого дело. Ревность буквально кипела во мне.
Это чувство было в новинку. Липкой, вонючей охрой бурлило внутри меня, но казалось обоснованным и важным. Оно выпячивало свою грудь цвета желтых экскрементов и било в нее, требуя, чтобы его услышали, потому что у него было свое мнение.
Он принадлежит мне.
Я проник в нее пальцами.
— Как часто ты просыпаешься влажной?
— Как только ты говоришь мне встать на колени.
Раздвинул ее ноги, проведя пальцами по плоти. Фиона простонала, и я прижался к ней эрекцией.
— Откройся для меня.
Девушка потянулась назад и раздвинула ягодицы, вдавливая мизинцы в кожу.
Я прижался членом к ее входу и скользнул внутрь. Знал, насколько узкой она была. Насколько влажной. Какой идеальной была ее плоть. Но у меня имелись другие планы.
— Прикоснись к себе. Заставь себя кончить.
Фиона просунула руку между своих ног и провела пальцем по клитору. Я почувствовал, как она согрелась и напряглась. Никогда прежде не встречал столь податливую женщину. Я мог бы трахать ее вечно. Мог трахать и воплощать все развратные мечты, которые не мог озвучить никому другому. Она была свободной. Необузданной. Открытой дверью.
Фиона начала ахать, сжимаясь и отпуская меня, пока я ее трахал.
— Кончи. Покажи мне, как ты кончаешь.
Я раздвинул ее ягодицы и смотрел, как сжимаются мышцы ее попки, пока она кончала, как я ей и велел.
— Фиона, — произнес я, теряя контроль, — я забираю тебя. Я оставлю метку на тебе там, где тебе больно. Это — мое. — Мои яйца болели, а давления стало слишком много.
Я вышел из нее. Одна рука осталась на ягодице, раскрывая ее, а вторая покоилась на члене, пока я кончал на то ее место, которому причинили боль. Я не входил, девушка не была готова для этого, но кончил на ее попку, пока она не стала полностью покрыта мной.
Опустошив себя, я оставил поцелуй внизу ее спины и прижался большим пальцем к ее анусу, входя так медленно, как позволило мне мое же семя.
— О, Эллиот, — Фиона ахнула от наслаждения.
— Это принадлежит мне, — сказал я. — Больше никто не посмеет сделать тебе больно.
Фиона
Его комнату я увидела лишь поздним утром. Заметила вещи, которые он не выбрал бы сам: картину с цветами в раме, занавески с современным узором, слишком много тюбиков с пометкой «Q» в ванной (прим. перев.: имеется в виду средства по уходу за кожей лица) и тампоны за стопкой полотенец. У него была девушка. Наверное, уехала или отправилась в отпуск. Кто она? Любил ли он ее? Была ли я простой интрижкой?
Поверить не могла, что мне было до этого дело. Ревность буквально кипела во мне.
Это чувство было в новинку. Липкой, вонючей охрой бурлило внутри меня, но казалось обоснованным и важным. Оно выпячивало свою грудь цвета желтых экскрементов и било в нее, требуя, чтобы его услышали, потому что у него было свое мнение.
Он принадлежит мне.