— Я не собираюсь пускать свою жизнь под откос лишь потому, что ты боишься темноты! — рявкнул Солон.
Они уставились друг на друга и подошли ближе.
Тебекай положил руку Солону на грудь и толкнул его назад.
— Сержант сказал нам то же самое, — сказал он. — Где-то через десять минут после того, как назначил Обердея главным. Доставлять врагам проблемы и отступать, защищать гражданских, когда возможно. Практический вариант Обердея лучше всего подходит для этого приказа. Вы слышали его, братья: мы идем к горе.
Древний Каракон отвел руку назад и ударил по взрывозащитным дверям командной палубы. Металл под кулаком вспыхнул, аннигилируя в разрушающем поле, и коридор задрожал. Гладкую поверхность двери уже покрывало несколько кратеров. Скоро путь будет открыт.
Келленкир проверил хронометр миссии. Они отставали от графика. Ультрамарины еще держали несколько очагов сопротивления, оказавшись еще более проблемными врагами, чем он ожидал. Весь длинный коридор был завален трупами его братьев по легиону, расстрелянных из потолочных орудий. От орудий теперь остались только дымящиеся обломки, но свою работу они сделали. Рота Скрайвока, и так недоукомплектованная, ослабела более чем вдвое. По приказу своего повелителя они прибыли на «Когтях страха» и таранно-штурмовых кораблях после того, как стыковочный терминал пал. Шестьсот воинов атаковали станцию, но теперь от них осталось меньше четырехсот.
У Скрайвока будет один повод для радости: он не погиб, тем самым сильно раздосадовав Крукеша.
Келленкиру не было дела до потерь или политических игр магистра когтя. Его разум грызла тревога, которую ничто не могло утихомирить. Он понимал, что раздражен, но даже в спокойные моменты не мог определить причину.
— Келленкир, — обратился к нему Скрайвок. Келленкир терпеть не мог его насмешливый голос по воксу. Это было так же мерзко, как если бы Граф сам залез ему в шлем.
— Милорд, — с сарказмом отозвался Келленкир.
— Следи за тылом, — Скрайвок.
— Тылом? — переспросил Келленкир. — Там никого нет! Мы в этом секторе всех убили.
Он оглянулся назад, где к стенам прикручивали нескольких легионеров и их слуг. Некоторые смертные выли. Ультрамарины мрачно смотрели на своих пленителей.
— Или скоро убьем.
— И тем не менее, Келленкир, я хочу, чтобы ты следил за тылом, — сказал Скрайвок, не глядя на вексилария.
— Ты приказываешь мне, капитан? — спросил Келленкир.
Каракон опять ударил по двери. От кулака прыгнули разряды молний. Дредноут отвел руку назад со скрежетом моторов в сочленениях.
— Стой, Каракон! — рявкнул Скарйвок. Дредноут подчинился. — Келленкир, ты отказываешься мне повиноваться перед моим собственным первым когтем?
— А ты как думаешь, Крашеный Граф?
Келлендвар встал за братом, показывая, что поддерживает его, но не одобряет это поведение.
— Не делай этого, — сказал он по частному вокс-каналу.
— Брат считает, что мне следует тебе подчиниться. Я не согласен, — сказал Келленкир.
— Я не собираюсь пускать свою жизнь под откос лишь потому, что ты боишься темноты! — рявкнул Солон.
Они уставились друг на друга и подошли ближе.
Тебекай положил руку Солону на грудь и толкнул его назад.
— Сержант сказал нам то же самое, — сказал он. — Где-то через десять минут после того, как назначил Обердея главным. Доставлять врагам проблемы и отступать, защищать гражданских, когда возможно. Практический вариант Обердея лучше всего подходит для этого приказа. Вы слышали его, братья: мы идем к горе.
Древний Каракон отвел руку назад и ударил по взрывозащитным дверям командной палубы. Металл под кулаком вспыхнул, аннигилируя в разрушающем поле, и коридор задрожал. Гладкую поверхность двери уже покрывало несколько кратеров. Скоро путь будет открыт.
Келленкир проверил хронометр миссии. Они отставали от графика. Ультрамарины еще держали несколько очагов сопротивления, оказавшись еще более проблемными врагами, чем он ожидал. Весь длинный коридор был завален трупами его братьев по легиону, расстрелянных из потолочных орудий. От орудий теперь остались только дымящиеся обломки, но свою работу они сделали. Рота Скрайвока, и так недоукомплектованная, ослабела более чем вдвое. По приказу своего повелителя они прибыли на «Когтях страха» и таранно-штурмовых кораблях после того, как стыковочный терминал пал. Шестьсот воинов атаковали станцию, но теперь от них осталось меньше четырехсот.
У Скрайвока будет один повод для радости: он не погиб, тем самым сильно раздосадовав Крукеша.
Келленкиру не было дела до потерь или политических игр магистра когтя. Его разум грызла тревога, которую ничто не могло утихомирить. Он понимал, что раздражен, но даже в спокойные моменты не мог определить причину.
— Келленкир, — обратился к нему Скрайвок. Келленкир терпеть не мог его насмешливый голос по воксу. Это было так же мерзко, как если бы Граф сам залез ему в шлем.
— Милорд, — с сарказмом отозвался Келленкир.
— Следи за тылом, — Скрайвок.
— Тылом? — переспросил Келленкир. — Там никого нет! Мы в этом секторе всех убили.
Он оглянулся назад, где к стенам прикручивали нескольких легионеров и их слуг. Некоторые смертные выли. Ультрамарины мрачно смотрели на своих пленителей.
— Или скоро убьем.
— И тем не менее, Келленкир, я хочу, чтобы ты следил за тылом, — сказал Скрайвок, не глядя на вексилария.
— Ты приказываешь мне, капитан? — спросил Келленкир.
Каракон опять ударил по двери. От кулака прыгнули разряды молний. Дредноут отвел руку назад со скрежетом моторов в сочленениях.
— Стой, Каракон! — рявкнул Скарйвок. Дредноут подчинился. — Келленкир, ты отказываешься мне повиноваться перед моим собственным первым когтем?
— А ты как думаешь, Крашеный Граф?
Келлендвар встал за братом, показывая, что поддерживает его, но не одобряет это поведение.
— Не делай этого, — сказал он по частному вокс-каналу.
— Брат считает, что мне следует тебе подчиниться. Я не согласен, — сказал Келленкир.