— Нет! — прокричал солдат. — Пожалуйста, пожалуйста, не надо! Я не лгу, это центральный тоннель, центральный!
Он упал лицом на ботинок Келленкира и безудержно зарыдал. Товарищи косились на него, не скрывая отвращения при виде этой трусливой капитуляции.
— Не осуждайте его, — тихо сказал Келлендвар. — В конце концов, кто-то всегда сдается. Если б он этого не сделал, то сделал бы ты или ты, — продолжил он, показывая пальцем. — Достаточно пустить в дело ножи. — Он перевел взгляд на искалеченные тела собственных братьев, сложенные у края поляны. — Для смертных вы оказались достойными противниками. Помните об этом, когда мы отправим вас навстречу смерти.
— Человек говорит правду? — спросил Бордаан.
— Да, — ответил Келленкир.
— Так давайте покончим с ними и продолжим путь. Бордаан достал болтер и направил его на смертного, всхлипывающего на земле.
— Его не трогать! Он мой! — заявил Келлендвар. Он прошагал вперед и поднял извивающегося человека за волосы.
Тот ухватился за запястье Келлендвара, пытаясь облегчить боль, но смотреть на него отказывался.
— Взгляни на меня! — крикнул Келлендвар.
Солдат подчинился. Он продолжал всхлипывать, а по лицу бежали слезы и сопли.
— Тебя зовут Говениск?
— Да, да. Говениск, милорд.
— Что ж, Говениск, благодарю тебя за информацию. Келлендвар вонзил боевой нож в живот солдата и дернул клинок вверх. Говениск громко закричал, и Келлендвар уронил его на груду его собственных выпущенных внутренностей.
— Награда труса. Остальных убейте быстро.
Он повернулся к пленникам спиной. Пронзительные вопли сотинца раздражали.
Его брат изучал свой новый меч, подняв клинок к свету, и лицо его сияло детским восторгом.
— Брат, ты в порядке? — спросил Келлендвар.
Прогремело четыре выстрела. В спину ему ударили куски мозгов и окровавленные осколки костей. Четыре тела повалилось в смятую растительность, а Говениск продолжал кричать в агонии.
— Да, у меня все хорошо! Очень хорошо! Прекрасно, замечательно! — восторженно ответил Келленкир. Открытые руки и лицо покрывала засохшая кровь. — Посмотри, как красив мой новый меч!
— К подаркам от Скрайвока следует относиться с осторожностью, — ответил палач. — Мне он не нравится. Он выглядит… зловеще.
— Я сначала думал так же, дорогой брат, — ответил Келленкир и поставил меч в положение для нижней защиты. Келлендвар шагнул в сторону. Келленкир повел мечом вслед за ним, направив острие на брата. — Но вскоре полюбил его. Меч простой, но такой легкий и острый. Попробуй!
Но он явно не собирался передавать его брату, а по-прежнему держал его в положении для удара.
— Нет! — прокричал солдат. — Пожалуйста, пожалуйста, не надо! Я не лгу, это центральный тоннель, центральный!
Он упал лицом на ботинок Келленкира и безудержно зарыдал. Товарищи косились на него, не скрывая отвращения при виде этой трусливой капитуляции.
— Не осуждайте его, — тихо сказал Келлендвар. — В конце концов, кто-то всегда сдается. Если б он этого не сделал, то сделал бы ты или ты, — продолжил он, показывая пальцем. — Достаточно пустить в дело ножи. — Он перевел взгляд на искалеченные тела собственных братьев, сложенные у края поляны. — Для смертных вы оказались достойными противниками. Помните об этом, когда мы отправим вас навстречу смерти.
— Человек говорит правду? — спросил Бордаан.
— Да, — ответил Келленкир.
— Так давайте покончим с ними и продолжим путь. Бордаан достал болтер и направил его на смертного, всхлипывающего на земле.
— Его не трогать! Он мой! — заявил Келлендвар. Он прошагал вперед и поднял извивающегося человека за волосы.
Тот ухватился за запястье Келлендвара, пытаясь облегчить боль, но смотреть на него отказывался.
— Взгляни на меня! — крикнул Келлендвар.
Солдат подчинился. Он продолжал всхлипывать, а по лицу бежали слезы и сопли.
— Тебя зовут Говениск?
— Да, да. Говениск, милорд.
— Что ж, Говениск, благодарю тебя за информацию. Келлендвар вонзил боевой нож в живот солдата и дернул клинок вверх. Говениск громко закричал, и Келлендвар уронил его на груду его собственных выпущенных внутренностей.
— Награда труса. Остальных убейте быстро.
Он повернулся к пленникам спиной. Пронзительные вопли сотинца раздражали.
Его брат изучал свой новый меч, подняв клинок к свету, и лицо его сияло детским восторгом.
— Брат, ты в порядке? — спросил Келлендвар.
Прогремело четыре выстрела. В спину ему ударили куски мозгов и окровавленные осколки костей. Четыре тела повалилось в смятую растительность, а Говениск продолжал кричать в агонии.
— Да, у меня все хорошо! Очень хорошо! Прекрасно, замечательно! — восторженно ответил Келленкир. Открытые руки и лицо покрывала засохшая кровь. — Посмотри, как красив мой новый меч!
— К подаркам от Скрайвока следует относиться с осторожностью, — ответил палач. — Мне он не нравится. Он выглядит… зловеще.
— Я сначала думал так же, дорогой брат, — ответил Келленкир и поставил меч в положение для нижней защиты. Келлендвар шагнул в сторону. Келленкир повел мечом вслед за ним, направив острие на брата. — Но вскоре полюбил его. Меч простой, но такой легкий и острый. Попробуй!
Но он явно не собирался передавать его брату, а по-прежнему держал его в положении для удара.