и до начала всех цветов
растений и зверей
воды и света неба и земли
опустошены будут прежде чем успеешь
и все твои деянья и слова
любая правда или ложь
все умирают в той любви которую не осуждают"
Море было гладким, будто человеческая щека. Издалека донесся хриплый голос сирены корабля, плывущего еще без сожранных временем навигационных огней. Ты решил, а точнее, постановила твоя ненависть, что сделаешь все наперекор, на злость Врачу и докажешь, что он ошибся. У тебя не возникло и мысли, что, возможно, он напоил тебя эти упрямством именно для этого (каким же великим гением был этот человек, если так просто ему удалось этого достичь!). Ты пытался заставить свою память дать клятву, что она не сворует имеющегося у тебя сокровища. Ты и сам клялся… Друг мой, присяга – это всего лишь напыщенность, ничего более. Но ты об этом не знал. Ты запрограммировал перфорированную ленту для тех ячеек своего мозга, в которых проживает прошлое, оживляемое импульсами, идущими по проводам, соединяющим память с сердцем. Каждое отверстие этой ленты содержала один сигнал, звучащий словно орган. Там была свеча в темной комнате. Монументальный парк под снегом. Вымерший после полуночи город. Прогулка. Несколько странных камушков. Какая-то пластинка. Письмо, написанное на клочке бумаги. И та девушка со светлыми волосами со старинного медальона в Ла Рошели, которую обнаружил наяву будто самый прекрасный сон. Когда ты в самый последний раз прощался с ней, она сказала:
- Мне так печально.
Ты же прижал ее руку к своим губам.
Потом ты повернулся, и тебе хотелось выть – выть так громко, чтобы это услыхал сам Господь Бог, и чтобы за ту любовь, которую ты не мог задержать в ладонях, не пробовал дарить тебе всего, что ты сделал и сделаешь, потому что все равно было бы мало!
С того времени прошли года. Друг мой, каким путем ты идешь теперь по этому миру, в котором столь часто дорогу выбирают двери, а не человек? Сохранил ли ты все еще память о Ней? Если ты сам не заставляешь себя делать это, то совершаешь громадную ошибку. Не нужно спасать воспоминания – единственная обязанность человека заключается в спасении собственных мечтаний. Разве что воспоминания и мечты – это одно и то же.
Если ты из тех, кто любил всего лишь раз, то тебе почти нечего и сказать. Но если эта любовь была истинной, тогда все другие обязаны в твоем присутствии молчать.