До семи лет — в России за это время взошедшая на престол Анна Иоанновна успела и «кондиции» уничтожить, и расправиться с «верховниками», и предоставить новые льготы поддержавшему ее дворянству, и повоевать за польское наследство, а главное, всемерно усилить Бирона — Карл Петр Ульрих находился в руках женщин, которые научили его только болтать по-французски…
На восьмом году воспитанием сына занялся отец.
Все свое время герцог Голштинский проводил в казарме и сына тоже, кажется, принимал за маленького солдатика.
Потом в искривленном ранней муштрой сознании Карла Петра Ульриха годы, проведенные в казарме отца, воспринимались как самые светлые и радостные, но на самом деле все было иначе.
На девятом году Карла Петра Ульриха произвели из унтер-офицеров в секундант-лейтенанты.
Вот как это было…
Праздновался день рождения герцога-отца, и во дворце давался парадный обед. Девятилетний Карл Петр Ульрих в мундире стоял на часах рядом с взрослым сержантом у входа в зал, где давался обед.
Ребенок был голоден, а герцог-отец, показывая гостям на сына, весело посмеивался над его мучениями. Истязание прекратилось, когда велели подавать второе блюдо.
Герцог приказал сменить маленького часового и, когда тот подошел к столу, поздравил его лейтенантом. Только после этого Карлу Петру Ульриху было позволено занять место за столом согласно новому званию.
Эпизод этот дает представление об особенностях «голштинской педагогии», которая в том и заключалась, что ребенок как бы сразу становился взрослым и вместо игр оказывался включенным во взрослую жизнь.
Во всяком случае, о голштинских игрушках Карла Петра Ульриха не известно ничего, словно ребенок и не играл вообще… Профессор П. И. Ковалевский утверждал, что Петр III «природы не любил, к животным был безжалостен».
Однако самые тяжелые испытания ждали Карла Петра Ульриха впереди. После смерти отца к нему приставили воспитателя — кавалерийского офицера Брюммера.
Придворные злословили, что он воспитывает принца точно так же, как лошадей на конюшне. На это Брюммер резонно отвечал, что за те ничтожные деньги, которые он получает, принц и не заслуживает лучшего воспитания.
Система воспитания, по Брюммеру, была жестокой, почти садистской.
Учеба давалась Карлу Петру Ульриху нелегко, а Брюммер, вместо того чтобы подбодрить воспитанника, изощрялся в изобретении все новых и новых наказаний.
То и дело ребенка оставляли без обеда, а чтобы усилить воздействие наказания, заставляли его, голодного, стоять с нарисованным на шее ослом в дверях столовой и смотреть, как весело пируют взрослые.
Часами стоял Карл Петр Ульрих голыми коленями на горохе, пока колени не распухали.
Его привязывали к столу и секли розгами и хлыстом…
Удивительно, что эти бессмысленные жестокости совершались над будущим монархом — кроме голштинской короны, одиннадцатилетний мальчик был наследником корон России и Швеции.
Даже когда Карла Петра Ульриха официально объявили наследником шведского престола, обращение с ним не переменилось. Правда, теперь хлыстом вколачивали в него уроки шведского языка и шведской истории, но хлыст остался прежним.
Распорядок дня был еще более ужесточен.
С утра до шести вечера принц должен был сидеть на уроках, с шести до восьми — заниматься танцами, «играть в кадриль» с дочерью госпожи Брокфорд, сумевшей подчинить своему влиянию наставника Брюммера.
До семи лет — в России за это время взошедшая на престол Анна Иоанновна успела и «кондиции» уничтожить, и расправиться с «верховниками», и предоставить новые льготы поддержавшему ее дворянству, и повоевать за польское наследство, а главное, всемерно усилить Бирона — Карл Петр Ульрих находился в руках женщин, которые научили его только болтать по-французски…
На восьмом году воспитанием сына занялся отец.
Все свое время герцог Голштинский проводил в казарме и сына тоже, кажется, принимал за маленького солдатика.
Потом в искривленном ранней муштрой сознании Карла Петра Ульриха годы, проведенные в казарме отца, воспринимались как самые светлые и радостные, но на самом деле все было иначе.
На девятом году Карла Петра Ульриха произвели из унтер-офицеров в секундант-лейтенанты.
Вот как это было…
Праздновался день рождения герцога-отца, и во дворце давался парадный обед. Девятилетний Карл Петр Ульрих в мундире стоял на часах рядом с взрослым сержантом у входа в зал, где давался обед.
Ребенок был голоден, а герцог-отец, показывая гостям на сына, весело посмеивался над его мучениями. Истязание прекратилось, когда велели подавать второе блюдо.
Герцог приказал сменить маленького часового и, когда тот подошел к столу, поздравил его лейтенантом. Только после этого Карлу Петру Ульриху было позволено занять место за столом согласно новому званию.
Эпизод этот дает представление об особенностях «голштинской педагогии», которая в том и заключалась, что ребенок как бы сразу становился взрослым и вместо игр оказывался включенным во взрослую жизнь.
Во всяком случае, о голштинских игрушках Карла Петра Ульриха не известно ничего, словно ребенок и не играл вообще… Профессор П. И. Ковалевский утверждал, что Петр III «природы не любил, к животным был безжалостен».
Однако самые тяжелые испытания ждали Карла Петра Ульриха впереди. После смерти отца к нему приставили воспитателя — кавалерийского офицера Брюммера.
Придворные злословили, что он воспитывает принца точно так же, как лошадей на конюшне. На это Брюммер резонно отвечал, что за те ничтожные деньги, которые он получает, принц и не заслуживает лучшего воспитания.
Система воспитания, по Брюммеру, была жестокой, почти садистской.
Учеба давалась Карлу Петру Ульриху нелегко, а Брюммер, вместо того чтобы подбодрить воспитанника, изощрялся в изобретении все новых и новых наказаний.
То и дело ребенка оставляли без обеда, а чтобы усилить воздействие наказания, заставляли его, голодного, стоять с нарисованным на шее ослом в дверях столовой и смотреть, как весело пируют взрослые.
Часами стоял Карл Петр Ульрих голыми коленями на горохе, пока колени не распухали.
Его привязывали к столу и секли розгами и хлыстом…
Удивительно, что эти бессмысленные жестокости совершались над будущим монархом — кроме голштинской короны, одиннадцатилетний мальчик был наследником корон России и Швеции.
Даже когда Карла Петра Ульриха официально объявили наследником шведского престола, обращение с ним не переменилось. Правда, теперь хлыстом вколачивали в него уроки шведского языка и шведской истории, но хлыст остался прежним.
Распорядок дня был еще более ужесточен.
С утра до шести вечера принц должен был сидеть на уроках, с шести до восьми — заниматься танцами, «играть в кадриль» с дочерью госпожи Брокфорд, сумевшей подчинить своему влиянию наставника Брюммера.