Его речь прерывает появление адъютанта — молодого человека лет двадцати трех — двадцати пяти, чем-то чрезвычайно взволнованного. Генерал-губернатор с недоумением поднимает брови:
— Что случилось, штабс-капитан?
— Ваше превосходительство… Николай Николаевич… Виноват, что побеспокоил вас… но… в море показался корабль!..
— Какой корабль? — Муравьев с сомнением смотрит на начальника порта. — Василий Степанович, разве вы ждете в это время в Аян какое-либо судно?
— Нет, ваше превосходительство.
— В таком случае что бы это могло быть? — Генерал-губернатор переводит взгляд с хозяина дома на адъютанта, лицо которого светится надеждой. — Под каким флагом корабль?
— Флаг андреевский, Николай Николаевич, — радостно отвечает адъютант.
— Вот оно что. Андреевский, говорите вы? Неужели «Байкал»? Значит, он не погиб?
— Не сомневаюсь, это «Байкал», ваше превосходительство, — возбужденно подтверждает адъютант и протягивает генерал-губернатору подзорную трубу. — Взгляните, Николай Николаевич, и удостоверьтесь сами…
Муравьев стремительно подходит к окну и нетерпеливым движением распахивает его.
— Конечно… вы правы, штабс-капитан… это несомненно «Байкал». Вот и надпись… Славно… Значит, слухи были ложными…
Он отворачивается от окна, возвращает подзорную трубу адъютанту и повелительно произносит:
— Немедленно вельбот! Я еду навстречу Невельскому!..
— Вельбот уже подан, Николай Николаевич.
— Благодарю. Вы образец предусмотрительности и исполнительности, штабс-капитан. Поспешим же к «Байкалу».
Слышен плеск воды под веслами и скрип уключин. Затем команда: «Суши весла!» — и легкий стук вельбота о борт корабля.
Муравьев поднимается на палубу, где для его встречи выстроена команда судна.
— Нет, нет, рапорта не нужно, дорогой Геннадий Иванович, — добродушно говорит он, подходя к Невельскому и протягивая руки. — Позвольте мне вас обнять от всей души и порадоваться, видя вас в полном здравии и благополучии. Мне так не терпелось это сделать, что я не стал дожидаться на берегу и явился к вам на «Байкал», которого уже не чаял больше увидеть.
— Очень тронут вашим вниманием, Николай Николаевич, и готов незамедлительно представить вам полный отчет о плавании и добытых нами результатах.
— Я сгораю от нетерпения как можно скорее ознакомиться со всеми документами, но прежде скажите, Геннадий Иванович, успешными ли были ваши поиски?
— Более чем успешными, ваше превосходительство, — с воодушевлением отвечает Невельской, начиная, как всегда в таких случаях, слегка заикаться. — Мы исследовали вход в Амурский лиман и осмотрели устье реки. С севера мичман Гроте обнаружил глубокий фарватер. Позвольте вам представить, ваше превосходительство, этого способного офицера…
— Охотно, — улыбаясь, говорит Муравьев, — охотно позволяю. Рад с вами познакомиться, господин Гроте. Вы отлично исполняете службу.
Его речь прерывает появление адъютанта — молодого человека лет двадцати трех — двадцати пяти, чем-то чрезвычайно взволнованного. Генерал-губернатор с недоумением поднимает брови:
— Что случилось, штабс-капитан?
— Ваше превосходительство… Николай Николаевич… Виноват, что побеспокоил вас… но… в море показался корабль!..
— Какой корабль? — Муравьев с сомнением смотрит на начальника порта. — Василий Степанович, разве вы ждете в это время в Аян какое-либо судно?
— Нет, ваше превосходительство.
— В таком случае что бы это могло быть? — Генерал-губернатор переводит взгляд с хозяина дома на адъютанта, лицо которого светится надеждой. — Под каким флагом корабль?
— Флаг андреевский, Николай Николаевич, — радостно отвечает адъютант.
— Вот оно что. Андреевский, говорите вы? Неужели «Байкал»? Значит, он не погиб?
— Не сомневаюсь, это «Байкал», ваше превосходительство, — возбужденно подтверждает адъютант и протягивает генерал-губернатору подзорную трубу. — Взгляните, Николай Николаевич, и удостоверьтесь сами…
Муравьев стремительно подходит к окну и нетерпеливым движением распахивает его.
— Конечно… вы правы, штабс-капитан… это несомненно «Байкал». Вот и надпись… Славно… Значит, слухи были ложными…
Он отворачивается от окна, возвращает подзорную трубу адъютанту и повелительно произносит:
— Немедленно вельбот! Я еду навстречу Невельскому!..
— Вельбот уже подан, Николай Николаевич.
— Благодарю. Вы образец предусмотрительности и исполнительности, штабс-капитан. Поспешим же к «Байкалу».
Слышен плеск воды под веслами и скрип уключин. Затем команда: «Суши весла!» — и легкий стук вельбота о борт корабля.
Муравьев поднимается на палубу, где для его встречи выстроена команда судна.
— Нет, нет, рапорта не нужно, дорогой Геннадий Иванович, — добродушно говорит он, подходя к Невельскому и протягивая руки. — Позвольте мне вас обнять от всей души и порадоваться, видя вас в полном здравии и благополучии. Мне так не терпелось это сделать, что я не стал дожидаться на берегу и явился к вам на «Байкал», которого уже не чаял больше увидеть.
— Очень тронут вашим вниманием, Николай Николаевич, и готов незамедлительно представить вам полный отчет о плавании и добытых нами результатах.
— Я сгораю от нетерпения как можно скорее ознакомиться со всеми документами, но прежде скажите, Геннадий Иванович, успешными ли были ваши поиски?
— Более чем успешными, ваше превосходительство, — с воодушевлением отвечает Невельской, начиная, как всегда в таких случаях, слегка заикаться. — Мы исследовали вход в Амурский лиман и осмотрели устье реки. С севера мичман Гроте обнаружил глубокий фарватер. Позвольте вам представить, ваше превосходительство, этого способного офицера…
— Охотно, — улыбаясь, говорит Муравьев, — охотно позволяю. Рад с вами познакомиться, господин Гроте. Вы отлично исполняете службу.