Он не замечал подходящего стрелка, пока тот не оказался на расстоянии нескольких метров. Тогда парень встрепенулся, замер на месте и быстро выставил перед собой ружье.
— Опусти оружие, мальчик. — без угрозы в голосе, но требовательно произнес стрелок.
— А-а… Нога! Нога!.. С**а!.. — выл один из раненных.
Второй, сцепив зубы, лишь мычал держась за рану. Снег рядом с ним уже успел солидно оросится кровью.
Парень, на вид не старше восемнадцати лет быстро оглянулся на стонущего от боли мужчину, и снова уставился на подошедшего незнакомца с винтовкой. Ружье дрожало в нервно трясущихся руках юноши. А искаженное страхом лицо парня побелело под стать зимнему антуражу.
Стрелок смотрел на юношу со снисходительным спокойствием и даже сочувствием.
— Опусти оружие, иначе я уйду, и ты останешься в лесной глуши с двумя ранеными.
— Лёнька, — процедил сквозь зубы молчавший до этого второй охотник с простреленной ногой.
Парень оглянулся на того, кто вероятно был его отцом.
— Опусти, — выдохнул отец юноши. — Делай, как он говорит.
— Мудрое решение. — вымолвил стрелок и, подойдя к парню, забрал у него ружье.
Повесив его на спину, стрелок также забрал ружья у двух раненых охотников.
— И что дальше? — спросил отец Лёни, искоса, снизу-вверх глядя на стрелка. — А? Оставишь нас тут?
— Нет. — лаконично ответил стрелок.
Парень, стоя рядом с отцом, исподлобья угрюмо и пугливо наблюдал за стрелком. Он то и дело плаксиво шмыгал носом.
— Откровенно говоря, я рассчитывал, что ваши друзья заберут вас, — без восторга продолжил стрелок. — Но, кто же знал…
— Зачем ты в нас стрелял, с**а?! — простонал первый охотник, с мучительным видом запрокинув голову.
Кровь вокруг него растекалась по ледяным неровностям.
— Затем, что вы пришли убивать. — ответил стрелок, доставая из своего рюкзака бинты и спирт.
— А ты значит, идеалист? — презрительно хмыкнул отец мальчика. — А ты знаешь, что в этих лесах охота разрешена?
— Я знаю, что вы пошли охотиться на бурого медведя, — ворчливо ответил стрелок. — А их здесь и так слишком мало.
— Тебе, что животные дороже людей? — спросил отец Леонида.
Он не замечал подходящего стрелка, пока тот не оказался на расстоянии нескольких метров. Тогда парень встрепенулся, замер на месте и быстро выставил перед собой ружье.
— Опусти оружие, мальчик. — без угрозы в голосе, но требовательно произнес стрелок.
— А-а… Нога! Нога!.. С**а!.. — выл один из раненных.
Второй, сцепив зубы, лишь мычал держась за рану. Снег рядом с ним уже успел солидно оросится кровью.
Парень, на вид не старше восемнадцати лет быстро оглянулся на стонущего от боли мужчину, и снова уставился на подошедшего незнакомца с винтовкой. Ружье дрожало в нервно трясущихся руках юноши. А искаженное страхом лицо парня побелело под стать зимнему антуражу.
Стрелок смотрел на юношу со снисходительным спокойствием и даже сочувствием.
— Опусти оружие, иначе я уйду, и ты останешься в лесной глуши с двумя ранеными.
— Лёнька, — процедил сквозь зубы молчавший до этого второй охотник с простреленной ногой.
Парень оглянулся на того, кто вероятно был его отцом.
— Опусти, — выдохнул отец юноши. — Делай, как он говорит.
— Мудрое решение. — вымолвил стрелок и, подойдя к парню, забрал у него ружье.
Повесив его на спину, стрелок также забрал ружья у двух раненых охотников.
— И что дальше? — спросил отец Лёни, искоса, снизу-вверх глядя на стрелка. — А? Оставишь нас тут?
— Нет. — лаконично ответил стрелок.
Парень, стоя рядом с отцом, исподлобья угрюмо и пугливо наблюдал за стрелком. Он то и дело плаксиво шмыгал носом.
— Откровенно говоря, я рассчитывал, что ваши друзья заберут вас, — без восторга продолжил стрелок. — Но, кто же знал…
— Зачем ты в нас стрелял, с**а?! — простонал первый охотник, с мучительным видом запрокинув голову.
Кровь вокруг него растекалась по ледяным неровностям.
— Затем, что вы пришли убивать. — ответил стрелок, доставая из своего рюкзака бинты и спирт.
— А ты значит, идеалист? — презрительно хмыкнул отец мальчика. — А ты знаешь, что в этих лесах охота разрешена?
— Я знаю, что вы пошли охотиться на бурого медведя, — ворчливо ответил стрелок. — А их здесь и так слишком мало.
— Тебе, что животные дороже людей? — спросил отец Леонида.