— Если бы мы праздновали не в тюрьме — мог бы. Но эта свадьба будет не такой, как большинство других. Многие парни в тюрьме знают, кто такая Ноэль, зачем их дразнить? Зачем привлекать лишнее внимание?
Лиам сжал кулаки, так что костяшки на пальцах захрустели:
— Она не шлюха.
— Я и не называл ее так, — сказал Лысый. — Но другие могут думать о ней не самые хорошие вещи, и у тебя нет времени переубедить их. Ты подвергнешь опасности ее саму, ты понимаешь?
— Он прав, — Ноэль, как обычно, возникла совершенно неожиданно, скользнула бесшумно в комнату, как змея обвила длинными тонкими пальцами плечи Лиама.
— В чем? — в голосе Лиама чувствовалось раздражение.
— Мне лучше остаться дома.
— Дома? — фыркнул Лысый. — Давно ли клуб стал для тебя домом?
— Я собираюсь объявить Ноэль своей старухой и посадить рядом с собой за обеденным столом, — заявил Лиам.
«Охренеть», — подумал Лысый, а вслух спросил:
— Не слишком ли поспешное решение?
Лиам пожал плечами:
— Она помогает мне быть собой. Она раскрыла во мне то, о чем я сам даже подумать боялся…
«О чем же ты боялся подумать, например?» — мысленно спросил Лайнел и тут же мысленно ответил: «О том, что теперь дорога к трону куда свободней, чем раньше…»
— Я останусь. Твой брат и его невеста не знают меня, ни к чему их смущать непрошенными гостями, — сказала Ноэль.
Лиам сжал зубы и кивнул. Если уж она сама не хочет идти — так и быть.
Карри помнил, о чем они договорились с Кристен. Никаких белоснежных платьев и строгих смокингов, никакого пафоса, никакой торжественности… И все же сейчас, стоя в тюремном туалете и поправляя перед заляпанным черти чем зеркалом воротник красно-синей клетчатой рубашки, он нехило волновался. Они почти не говорили об этом серьезно, только шутили, дурачились, смеялись, но на самом деле, это было очень важно для него. Жениться на девушке, которую он любит. На матери его будущего ребенка. Несмотря на обстоятельства. Несмотря на решетки и годы, которые теперь будут разделять их…
Поначалу он боялся. Боялся, что сделает предложение Кристен и этим нарушит последнюю хрупкую связь с Элисон, оскорбит ее память, предаст свою первую настоящую любовь.
Боялся, что Кристен согласится выйти за него замуж и станет частью его жестокого, кровавого мира, и однажды этот мир не пощадит ее, и она будет страдать, а может быть, даже погибнет, как погибла Элисон.
Боялся, что она откажет, и тогда навсегда разобьет ему сердце, и он уже точно никогда и никого не сможет полюбить.
Боялся, что тюрьма — не лучшее место для бракосочетания. Боялся, что Кристен беременна и ей вообще лучше не переступать порог этого учреждения. Боялся, что торопится.
Боялся, что слишком медлит, что Кристен отвыкнет от него за годы его заключения, разлюбит его, уйдет к тому, который не будет смотреть на нее сквозь прутья решетки и шептать на ухо пошлости, не имея возможности воплотить фантазии в реальность.
— Если бы мы праздновали не в тюрьме — мог бы. Но эта свадьба будет не такой, как большинство других. Многие парни в тюрьме знают, кто такая Ноэль, зачем их дразнить? Зачем привлекать лишнее внимание?
Лиам сжал кулаки, так что костяшки на пальцах захрустели:
— Она не шлюха.
— Я и не называл ее так, — сказал Лысый. — Но другие могут думать о ней не самые хорошие вещи, и у тебя нет времени переубедить их. Ты подвергнешь опасности ее саму, ты понимаешь?
— Он прав, — Ноэль, как обычно, возникла совершенно неожиданно, скользнула бесшумно в комнату, как змея обвила длинными тонкими пальцами плечи Лиама.
— В чем? — в голосе Лиама чувствовалось раздражение.
— Мне лучше остаться дома.
— Дома? — фыркнул Лысый. — Давно ли клуб стал для тебя домом?
— Я собираюсь объявить Ноэль своей старухой и посадить рядом с собой за обеденным столом, — заявил Лиам.
«Охренеть», — подумал Лысый, а вслух спросил:
— Не слишком ли поспешное решение?
Лиам пожал плечами:
— Она помогает мне быть собой. Она раскрыла во мне то, о чем я сам даже подумать боялся…
«О чем же ты боялся подумать, например?» — мысленно спросил Лайнел и тут же мысленно ответил: «О том, что теперь дорога к трону куда свободней, чем раньше…»
— Я останусь. Твой брат и его невеста не знают меня, ни к чему их смущать непрошенными гостями, — сказала Ноэль.
Лиам сжал зубы и кивнул. Если уж она сама не хочет идти — так и быть.
Карри помнил, о чем они договорились с Кристен. Никаких белоснежных платьев и строгих смокингов, никакого пафоса, никакой торжественности… И все же сейчас, стоя в тюремном туалете и поправляя перед заляпанным черти чем зеркалом воротник красно-синей клетчатой рубашки, он нехило волновался. Они почти не говорили об этом серьезно, только шутили, дурачились, смеялись, но на самом деле, это было очень важно для него. Жениться на девушке, которую он любит. На матери его будущего ребенка. Несмотря на обстоятельства. Несмотря на решетки и годы, которые теперь будут разделять их…
Поначалу он боялся. Боялся, что сделает предложение Кристен и этим нарушит последнюю хрупкую связь с Элисон, оскорбит ее память, предаст свою первую настоящую любовь.
Боялся, что Кристен согласится выйти за него замуж и станет частью его жестокого, кровавого мира, и однажды этот мир не пощадит ее, и она будет страдать, а может быть, даже погибнет, как погибла Элисон.
Боялся, что она откажет, и тогда навсегда разобьет ему сердце, и он уже точно никогда и никого не сможет полюбить.
Боялся, что тюрьма — не лучшее место для бракосочетания. Боялся, что Кристен беременна и ей вообще лучше не переступать порог этого учреждения. Боялся, что торопится.
Боялся, что слишком медлит, что Кристен отвыкнет от него за годы его заключения, разлюбит его, уйдет к тому, который не будет смотреть на нее сквозь прутья решетки и шептать на ухо пошлости, не имея возможности воплотить фантазии в реальность.