— Де-е вы?.- отозвался лес. Он был наполнен жуткой тишиной. Белые неясные столбы света, словно дым, переплетались в его таинственной чаще.
Мальчик прислонился к бурому величественному папоротнику и всхлипнул. И в ту же минуту, когда ему показалось, что найти товарищей в этом чужом и суровом лесу он не сумеет, послышался далёкий стон. Спотыкаясь о цепкие корни папоротников, он стремглав бросился на этот звук. По дороге падал, вскакивал и снова прислушивался. На поляне среди огромных красных тюльпанов он не сразу нашёл Алёшу и Веронику. Они лежали, неподвижные, бледные, среди цветов, которые, казалось, нежно склонялись к ним.
— Ребята… — дрогнувшим голосом проговорил Никита.
Алёша открыл глаза и прошептал:
— Не дыши… цветы выпускают какой-то газ. - Его глаза обессиленно закрылись.
Никита сразу всё понял. Сначала он вытащил из цветов девочку и положил на мох в тени папоротника. Удушье стискивало его грудь. Он вытер вспотевшее лицо, жадно глотул воздух и снова бросился в цветочные заросли. Подхватив под руки бесчувственного товарища, Никита из последних сил дотащил его до папоротника и сам свалился в мох.
Долго пролежали они, обессиленные, безмолвные, забрызганные тёмным тягучим соком страшных цветов.
Непонятный звук донёсся до слуха Никиты. Ему почудилось, что кто-то вытягивает свою ногу из густой вязкой грязи.
Пфф-чмок - раздалось совсем близко. Затем наступила короткая тишина. И снова — пфф-чмок…
Он открыл глаза и совсем неподалёку снова увидел высокий цветок с красными лепестками.
Выступающие наружу тёмно-багровые корни цветка сокращались, словно самые обыкновенные гусеницы, и ползли! Неудержимо ползли! Они упрямо вырывали из почвы свои острые, влажные присоски - пфф-чмок - и всё ближе подбирались к лежащим детям. Вместе с корнями двигался стебель, оранжевые листья, красный венчик…
— Они живые!- громко воскликнул Никита и вскочил. - Вставайте, ребята! Скорей!
Вероника и Алёша с трудом поднялись.
— Очень кружится голова, - слабо сказала девочка, когда они медленно тронулись в обратный путь.
Только теперь «спаситель» заметил, что лица, шеи, руки товарищей покрыты синевато-розовыми пятнами.
— Ой, что с вами делается? — воскликнул он.
Девочка посмотрела на Алёшу, потом на свои руки и с тревогой спросила:
— У меня такое же лицо?
— Да… Эти цветы, кажется, присосались к вам, как пиявки.
Она вдруг заплакала: что делать, все девочки боятся потерять красоту.
— Вероника, -с мольбой в голосе проговорил Никита, - я тебя очень прошу, не плачь…
Как всякий мужчина, он не выносил женских слёз.
— Де-е вы?.- отозвался лес. Он был наполнен жуткой тишиной. Белые неясные столбы света, словно дым, переплетались в его таинственной чаще.
Мальчик прислонился к бурому величественному папоротнику и всхлипнул. И в ту же минуту, когда ему показалось, что найти товарищей в этом чужом и суровом лесу он не сумеет, послышался далёкий стон. Спотыкаясь о цепкие корни папоротников, он стремглав бросился на этот звук. По дороге падал, вскакивал и снова прислушивался. На поляне среди огромных красных тюльпанов он не сразу нашёл Алёшу и Веронику. Они лежали, неподвижные, бледные, среди цветов, которые, казалось, нежно склонялись к ним.
— Ребята… — дрогнувшим голосом проговорил Никита.
Алёша открыл глаза и прошептал:
— Не дыши… цветы выпускают какой-то газ. - Его глаза обессиленно закрылись.
Никита сразу всё понял. Сначала он вытащил из цветов девочку и положил на мох в тени папоротника. Удушье стискивало его грудь. Он вытер вспотевшее лицо, жадно глотул воздух и снова бросился в цветочные заросли. Подхватив под руки бесчувственного товарища, Никита из последних сил дотащил его до папоротника и сам свалился в мох.
Долго пролежали они, обессиленные, безмолвные, забрызганные тёмным тягучим соком страшных цветов.
Непонятный звук донёсся до слуха Никиты. Ему почудилось, что кто-то вытягивает свою ногу из густой вязкой грязи.
Пфф-чмок - раздалось совсем близко. Затем наступила короткая тишина. И снова — пфф-чмок…
Он открыл глаза и совсем неподалёку снова увидел высокий цветок с красными лепестками.
Выступающие наружу тёмно-багровые корни цветка сокращались, словно самые обыкновенные гусеницы, и ползли! Неудержимо ползли! Они упрямо вырывали из почвы свои острые, влажные присоски - пфф-чмок - и всё ближе подбирались к лежащим детям. Вместе с корнями двигался стебель, оранжевые листья, красный венчик…
— Они живые!- громко воскликнул Никита и вскочил. - Вставайте, ребята! Скорей!
Вероника и Алёша с трудом поднялись.
— Очень кружится голова, - слабо сказала девочка, когда они медленно тронулись в обратный путь.
Только теперь «спаситель» заметил, что лица, шеи, руки товарищей покрыты синевато-розовыми пятнами.
— Ой, что с вами делается? — воскликнул он.
Девочка посмотрела на Алёшу, потом на свои руки и с тревогой спросила:
— У меня такое же лицо?
— Да… Эти цветы, кажется, присосались к вам, как пиявки.
Она вдруг заплакала: что делать, все девочки боятся потерять красоту.
— Вероника, -с мольбой в голосе проговорил Никита, - я тебя очень прошу, не плачь…
Как всякий мужчина, он не выносил женских слёз.