— «Енисей» хороший состав, спокойный. Вот к нему и поедем. Господа вы серьёзные, богатые, сразу видно, что солидные люди... Так что держитесь рядом со мной, кучкой, никто и не прилипнет, — наставительно рокотал наш временный ангел-хранитель.
А прилипнуть тут явно было кому. И чему. Трудно найти в Москве место более неприятное, чем Площадь трех вокзалов, и в этом мире всё ещё называемой Комсомольской, она и у нас считается слишком суетным местом.
Даже с наступлением темноты здесь царит непонятная толчея, снуют замученные люди с огромными баулами, кругом грязь, запахи шаурмы и прочей фастфудной гадости, лотки и наляпанные как бог на душу положит вывески, группами тусуются бомжи и другие более чем сомнительные личности. Хочется ничего этого не видеть и убраться отсюда как можно скорее. В полную мощность работают несанкционированные автостанции, обеспечивающие нелегальные междугородные перевозки пассажиров на неисправных транспортных средствах. Зато относительно дёшево. Здесь вообще трэш и угар, мне кажется, что у нас к 2008 году какой-то порядок власти всё-таки навели.
— На охоту никак собрались, господа хорошие? — носильщик Кромвелю попался говорливый.
— На неё, — скупо ответил я.
— Богатые, да, они такие, на всякие сафари ездят, знаю, — продолжил болтать языком труженик мелкого извоза. — С неделю назад отвозил компанию охотников, они аж в Германию поехали охотиться... Вот я и думаю, откуда в той тесной Германии возьмется приличная охота, и на какого такого редкого зверя, чтобы бешеные деньжищи платить?
— Есть там охота. На кабана, на косулю, — уверенно ответил Кромвель.
— Эх ты! Своего у нас кабана мало, что ли? — искренне удивился носильщик, чуть притормаживая. — У меня за дачей постоянно дикие свиньи бегают, забор рушат, грядки губят. А то и лось наведывается. Наглый такой... За сто долларов я бы и места показал, и приготовить помог бы на месте!
Мы на такое заманчивое предложение не клюнули. Тележка покатилась дальше.
Те, кто вынужден систематически бывать на Площади трёх вокзалов, опытно стараются смотреть только перед собой. Выскочил из метро, плечи втянул и бегом на электричку или к поезду. Никаких перекуров или пивка в дорогу. Опасно. Можно лишиться кошелька или подцепить какую-нибудь заразу. Шлюхи, воры и бывшие зеки окончательно отвоевали себе этот своеобразный «нищий квартал». Сюда стекаются, кажется, все, кому не повезло в столице, и остаются в этом странном мире на долгие годы, став заложниками большого города.
Освещения явно недостаточно, но это никого не смущает. Из всех ларьков рвётся шансон и попса.
Торговля процветает. Площадь трех вокзалов — место, где можно найти абсолютно всё. Как и возле станций метро, здесь сбывают краденые телефоны, новейшие модели продают за полцены. Торгуют сим-картами, фальшивыми документами: удостоверениями личности, дипломами, регистрациями, медицинскими книжкам. Печати, подписи, всё на месте. Подобную продукцию на глаз порой не отличить от настоящей — заплати побольше, сделают получше, до полной копии. Наказывают фальшаков по всей мягкости закона, за торговлю поддельными квитанциями и мобильниками можно отделаться символичным административным штрафом.
Бомжи вольготно развалились прямо на газонах, вонь немытых тел чувствуется за несколько метров.
Несмотря на тёмное время суток, на вокзале и возле него кипит загадочная и очень опасная для мирного прохожего криминальная жизнь. Вокзал во все времена был хлебным местом для преступников. Здесь легко затеряться в толпе и скрыться после дела незамеченным. А постоянный поток людей дает возможность каждый день использовать одни и те же преступные схемы.
Тесными компаниями ждут клиентов проститутки, похоже, они совершено не опасаются стражей правопорядка, рядом с ними — боевые звенья бандитской охраны. Попрошаек — прорва, все организованы и грамотно расставлены по схеме. Тут и там видны стайки подмосковной гопоты, в любой момент готовые как к групповой драке, так и к облавной охоте. Кавказцев на Ярославском совсем немного, а вот цыган... Кажется, что где-то рядом с площадью встали сразу несколько таборов, потому что шумных цыганок в пёстрых юбках и с детьми на руках можно считать едва ли не сотнями. Я никогда не видел такого количества цыганских женщин в одном месте, но ещё больше меня удивили группы мужчин.
Ладно, бизнес женской части табора вполне понятен и привычен обществу, а вот эти чем занимаются? Наркотой. Уверен, здесь столько наркоты, что если привести специально обученную собачку, она просто упадет в обморок. Но связываться с ними без очевидного повода никто не хочет, цыгане есть цыгане, криминал — национальная традиция.
И только полицейских почти не видно.
Группа неторопливо двигались за тележкой, и к нам действительно никто не приставал. Исправно работает внутренний регламент взаимоотношений этого удивительного мирка, в котором смежникам мешать нельзя, это наказуемо. Телега с сумками и рюкзаками, ведомая сильными руками носильщика, словно несла на себе охранную пайцзу, гарантирующую, что беспредела не будет. Но только с нами, только здесь и сейчас. Потому что криминальные запахи и звуки вокзала всё так же перемешивались вокруг, составляя привычную атмосферу разложения, вседозволенности и безнаказанности.
Естественно, в привычной обстановке наш носильщик ориентировался безупречно, не срываясь с траектории ни на полметра даже в полутьме. Ни разу не задумался, куда свернуть. Попутно этот весьма своеобразный экскурсовод знакомил послушно следующую за ним группу с самыми последними криминальными новостями. Так мы узнали, что четыре дня назад из-под охраны сбежал особо опасный преступник, подозреваемый в совершении нескольких убийств. Его перевозили в обычном поезде, следовавшем из Читы в Москву. Когда до прибытия на вокзал оставалось около трёх минут, преступник, находившийся в наручниках, каким-то образом освободился от них, завладел табельным оружием одного из конвоиров и открыл по полицейским огонь. В результате двое сотрудников получили тяжелые ранения в голову. Старший конвоя от полученных ран скончался на месте, а второй умер в автомашине «скорой помощи». Преступника ищут до сих пор.
Колеса тележки стучали то по раскрошившемуся бетону, то по старым доскам с большими трещинами, носильщик всё время куда-то сворачивал, лузгал на ходу семечки и быстро объезжал решетчатые заграждения, и к поезду группа вышла совсем с другой стороны. Здесь тоже тревожно. Откуда-то донесся глухой равнодушный голос:
— Молчать, сука, иди ровно. Плохо будет.
Это было сказано настолько буднично, что у меня не возникло никаких сомнений: кому-то обязательно будет плохо.
— «Енисей» хороший состав, спокойный. Вот к нему и поедем. Господа вы серьёзные, богатые, сразу видно, что солидные люди... Так что держитесь рядом со мной, кучкой, никто и не прилипнет, — наставительно рокотал наш временный ангел-хранитель.
А прилипнуть тут явно было кому. И чему. Трудно найти в Москве место более неприятное, чем Площадь трех вокзалов, и в этом мире всё ещё называемой Комсомольской, она и у нас считается слишком суетным местом.
Даже с наступлением темноты здесь царит непонятная толчея, снуют замученные люди с огромными баулами, кругом грязь, запахи шаурмы и прочей фастфудной гадости, лотки и наляпанные как бог на душу положит вывески, группами тусуются бомжи и другие более чем сомнительные личности. Хочется ничего этого не видеть и убраться отсюда как можно скорее. В полную мощность работают несанкционированные автостанции, обеспечивающие нелегальные междугородные перевозки пассажиров на неисправных транспортных средствах. Зато относительно дёшево. Здесь вообще трэш и угар, мне кажется, что у нас к 2008 году какой-то порядок власти всё-таки навели.
— На охоту никак собрались, господа хорошие? — носильщик Кромвелю попался говорливый.
— На неё, — скупо ответил я.
— Богатые, да, они такие, на всякие сафари ездят, знаю, — продолжил болтать языком труженик мелкого извоза. — С неделю назад отвозил компанию охотников, они аж в Германию поехали охотиться... Вот я и думаю, откуда в той тесной Германии возьмется приличная охота, и на какого такого редкого зверя, чтобы бешеные деньжищи платить?
— Есть там охота. На кабана, на косулю, — уверенно ответил Кромвель.
— Эх ты! Своего у нас кабана мало, что ли? — искренне удивился носильщик, чуть притормаживая. — У меня за дачей постоянно дикие свиньи бегают, забор рушат, грядки губят. А то и лось наведывается. Наглый такой... За сто долларов я бы и места показал, и приготовить помог бы на месте!
Мы на такое заманчивое предложение не клюнули. Тележка покатилась дальше.
Те, кто вынужден систематически бывать на Площади трёх вокзалов, опытно стараются смотреть только перед собой. Выскочил из метро, плечи втянул и бегом на электричку или к поезду. Никаких перекуров или пивка в дорогу. Опасно. Можно лишиться кошелька или подцепить какую-нибудь заразу. Шлюхи, воры и бывшие зеки окончательно отвоевали себе этот своеобразный «нищий квартал». Сюда стекаются, кажется, все, кому не повезло в столице, и остаются в этом странном мире на долгие годы, став заложниками большого города.
Освещения явно недостаточно, но это никого не смущает. Из всех ларьков рвётся шансон и попса.
Торговля процветает. Площадь трех вокзалов — место, где можно найти абсолютно всё. Как и возле станций метро, здесь сбывают краденые телефоны, новейшие модели продают за полцены. Торгуют сим-картами, фальшивыми документами: удостоверениями личности, дипломами, регистрациями, медицинскими книжкам. Печати, подписи, всё на месте. Подобную продукцию на глаз порой не отличить от настоящей — заплати побольше, сделают получше, до полной копии. Наказывают фальшаков по всей мягкости закона, за торговлю поддельными квитанциями и мобильниками можно отделаться символичным административным штрафом.
Бомжи вольготно развалились прямо на газонах, вонь немытых тел чувствуется за несколько метров.
Несмотря на тёмное время суток, на вокзале и возле него кипит загадочная и очень опасная для мирного прохожего криминальная жизнь. Вокзал во все времена был хлебным местом для преступников. Здесь легко затеряться в толпе и скрыться после дела незамеченным. А постоянный поток людей дает возможность каждый день использовать одни и те же преступные схемы.
Тесными компаниями ждут клиентов проститутки, похоже, они совершено не опасаются стражей правопорядка, рядом с ними — боевые звенья бандитской охраны. Попрошаек — прорва, все организованы и грамотно расставлены по схеме. Тут и там видны стайки подмосковной гопоты, в любой момент готовые как к групповой драке, так и к облавной охоте. Кавказцев на Ярославском совсем немного, а вот цыган... Кажется, что где-то рядом с площадью встали сразу несколько таборов, потому что шумных цыганок в пёстрых юбках и с детьми на руках можно считать едва ли не сотнями. Я никогда не видел такого количества цыганских женщин в одном месте, но ещё больше меня удивили группы мужчин.
Ладно, бизнес женской части табора вполне понятен и привычен обществу, а вот эти чем занимаются? Наркотой. Уверен, здесь столько наркоты, что если привести специально обученную собачку, она просто упадет в обморок. Но связываться с ними без очевидного повода никто не хочет, цыгане есть цыгане, криминал — национальная традиция.
И только полицейских почти не видно.
Группа неторопливо двигались за тележкой, и к нам действительно никто не приставал. Исправно работает внутренний регламент взаимоотношений этого удивительного мирка, в котором смежникам мешать нельзя, это наказуемо. Телега с сумками и рюкзаками, ведомая сильными руками носильщика, словно несла на себе охранную пайцзу, гарантирующую, что беспредела не будет. Но только с нами, только здесь и сейчас. Потому что криминальные запахи и звуки вокзала всё так же перемешивались вокруг, составляя привычную атмосферу разложения, вседозволенности и безнаказанности.
Естественно, в привычной обстановке наш носильщик ориентировался безупречно, не срываясь с траектории ни на полметра даже в полутьме. Ни разу не задумался, куда свернуть. Попутно этот весьма своеобразный экскурсовод знакомил послушно следующую за ним группу с самыми последними криминальными новостями. Так мы узнали, что четыре дня назад из-под охраны сбежал особо опасный преступник, подозреваемый в совершении нескольких убийств. Его перевозили в обычном поезде, следовавшем из Читы в Москву. Когда до прибытия на вокзал оставалось около трёх минут, преступник, находившийся в наручниках, каким-то образом освободился от них, завладел табельным оружием одного из конвоиров и открыл по полицейским огонь. В результате двое сотрудников получили тяжелые ранения в голову. Старший конвоя от полученных ран скончался на месте, а второй умер в автомашине «скорой помощи». Преступника ищут до сих пор.
Колеса тележки стучали то по раскрошившемуся бетону, то по старым доскам с большими трещинами, носильщик всё время куда-то сворачивал, лузгал на ходу семечки и быстро объезжал решетчатые заграждения, и к поезду группа вышла совсем с другой стороны. Здесь тоже тревожно. Откуда-то донесся глухой равнодушный голос:
— Молчать, сука, иди ровно. Плохо будет.
Это было сказано настолько буднично, что у меня не возникло никаких сомнений: кому-то обязательно будет плохо.