Полицейский катер с похвальной резвостью тут же ушёл в сторону и ткнулся в густые заросли, растущие вокруг усадьбы, встав в полусотне метров выше по течению. На берег полезли люди в спасательных жилетах с автоматами в руках.
А с дорогой красавицей продолжало твориться что-то неладное. Оранжевое пламя пропало так же быстро, как и появилось, теперь с катера валил густой чёрный дым. Позже Потапов утверждал, что это был не шар, а факел. Да какая разница!
Хозяин-то жив?
— Ничего себе! Вот ведь, паскуды! — я хрипло выдавил из себя первую эмоцию. Дым медленно оседал на воду, таял, растворялся в солнечных бликах.
— Народ, а чё это было? Чё за херня, а?
— Газу, газу, Ваня, вваливаем дальше! — быстро отдав команду едва не вскочившему рулевому, группер, продолжая крепко сжимать руками книжку, добавил:
— Надо же, как они тут разгулялись…
— Командир, а ведь ещё полгода назад в городе никто и внимания особого не обращал на эти «щетинки»! — громко отреагировал Потапов.
Кромвель немного помолчал, о чём-то думая, и сказал, обращаясь ко мне.
— Дебилы, говоришь? Да нет, Миша, это не дебилы. Мог бы и сам сообразить, что такие вещи просто так малевать никто не будет. Я, кстати, тоже мог бы сообразить... И вообще, юноша, впредь избегайте категоричных суждений, — нравоучительно произнес Кромвель. — Особенно если они поспешны и не продуманы. «Щетинки», мой юный друг, это вам не про каких-то там подростков, это про Щетинкина, енисейского командира-партизана.
— Партизана? — удивился я. «Хаски» тем временем начал вписываться в поворот реки, и место происшествия быстро скрылось с глаз.
— Именно так. Легендарного, а в былые времена и культового.
— Расскажи!
— Придётся. Тем более, что это история с продолжением, — Кромвель наконец отложил томик в сторону и развернулся на кресле поудобней.
— Немного из истории Гражданской войны… В мае 1918 года белочехи выгрузились в Мариинске и при активном участии американцев расстреляли почти всех работников Совета рабочих депутатов. На второй день они заняли Новониколаевск.
— Твой Новосиб?
— Ну, да, сейчас это Новосибирск. Потом они захватили Канск, Петропавловск, Томск и станцию Тайга, а в начале лета — Иркутск. Таким образом, к началу июня восемнадцатого вся Сибирская железнодорожная магистраль, вплоть до Владивостока, была захвачена. Красноярск оказался отрезанным от центра страны, во вражеском окружении. Вот Петр Щетинкин в 1918 году и организовал красногвардейский отряд, который вел борьбу с белочехами. Поначалу там было всего девяносто человек, но всего за два месяца Щетинкину удалось довести численность отряда до тысячи штыков.
— В десять раз? — удивился я. Беседовали мы чуть ли не светски, но и по сторонам не забывали поглядывать. Шли вдоль берега — узлов десять, не больше. Двигатель работал ровно, негромко урча. Ветерок.
— Ага. Полный Георгиевский кавалер, между прочим! Бойцы Щетинкина сражались в Ачинском, Красноярском и Минусинском уездах. Долго бились с колчаковцами генерала Розанова, затем его отряд соединился с партизанским отрядом Кравченко, и Щетинкин стал заместителем командира и начальником штаба объединённой партизанской армии. Совершив 700-километровый переход через тайгу на юг, партизанские силы в сентябре 1919 заняли Минусинск, его отряды и до Енисейска доходили. В 1921 в качестве командира эскадрона помогал революционной Монголии, ловил Унгерна, в финале он две недели гнался за унгерновцами по монгольской степи. Ему монгольский князь пленённого Унгерна, собственно, и передал — велел связать спящего барона и оставить в степи, обеспечивая себе право безопасного выхода из зоны боевых действий. На следующий день партизанский разъезд из отряда Щетинкина подобрал связанного барона.
— Ого! Того самого Унгерна, автора идеи возрождения империи Чингисхана от Тихого океана до Каспия?
— По-своему знаменитая личность, — подтвердил командир. — Унгерн происходил из аристократической семьи прибалтийских баронов, добывших себе состояние морским разбоем. Хвастался, что предки его принимали участие во всех легендарных крестовых походах. Один из них погиб в Иерусалиме, где состоял на службе короля Ричарда Львиное Сердце. В XII в. Унгерны были братьями-монахами Тевтонского ордена, другой предое стал знаменитым рыцарем-разбойником, грабивших купцов на больших дорогах. Ещё один красавчик сам был купцом, имел свои корабли на Балтике, а прославился как пират, грабивший английские корабли в Индийском океане. Про себя же барон говорил, что создал в Забайкалье орден буддистских воинов-монахов для борьбы с коммунистами.
— Прямо роман Дюма!
Полицейский катер с похвальной резвостью тут же ушёл в сторону и ткнулся в густые заросли, растущие вокруг усадьбы, встав в полусотне метров выше по течению. На берег полезли люди в спасательных жилетах с автоматами в руках.
А с дорогой красавицей продолжало твориться что-то неладное. Оранжевое пламя пропало так же быстро, как и появилось, теперь с катера валил густой чёрный дым. Позже Потапов утверждал, что это был не шар, а факел. Да какая разница!
Хозяин-то жив?
— Ничего себе! Вот ведь, паскуды! — я хрипло выдавил из себя первую эмоцию. Дым медленно оседал на воду, таял, растворялся в солнечных бликах.
— Народ, а чё это было? Чё за херня, а?
— Газу, газу, Ваня, вваливаем дальше! — быстро отдав команду едва не вскочившему рулевому, группер, продолжая крепко сжимать руками книжку, добавил:
— Надо же, как они тут разгулялись…
— Командир, а ведь ещё полгода назад в городе никто и внимания особого не обращал на эти «щетинки»! — громко отреагировал Потапов.
Кромвель немного помолчал, о чём-то думая, и сказал, обращаясь ко мне.
— Дебилы, говоришь? Да нет, Миша, это не дебилы. Мог бы и сам сообразить, что такие вещи просто так малевать никто не будет. Я, кстати, тоже мог бы сообразить... И вообще, юноша, впредь избегайте категоричных суждений, — нравоучительно произнес Кромвель. — Особенно если они поспешны и не продуманы. «Щетинки», мой юный друг, это вам не про каких-то там подростков, это про Щетинкина, енисейского командира-партизана.
— Партизана? — удивился я. «Хаски» тем временем начал вписываться в поворот реки, и место происшествия быстро скрылось с глаз.
— Именно так. Легендарного, а в былые времена и культового.
— Расскажи!
— Придётся. Тем более, что это история с продолжением, — Кромвель наконец отложил томик в сторону и развернулся на кресле поудобней.
— Немного из истории Гражданской войны… В мае 1918 года белочехи выгрузились в Мариинске и при активном участии американцев расстреляли почти всех работников Совета рабочих депутатов. На второй день они заняли Новониколаевск.
— Твой Новосиб?
— Ну, да, сейчас это Новосибирск. Потом они захватили Канск, Петропавловск, Томск и станцию Тайга, а в начале лета — Иркутск. Таким образом, к началу июня восемнадцатого вся Сибирская железнодорожная магистраль, вплоть до Владивостока, была захвачена. Красноярск оказался отрезанным от центра страны, во вражеском окружении. Вот Петр Щетинкин в 1918 году и организовал красногвардейский отряд, который вел борьбу с белочехами. Поначалу там было всего девяносто человек, но всего за два месяца Щетинкину удалось довести численность отряда до тысячи штыков.
— В десять раз? — удивился я. Беседовали мы чуть ли не светски, но и по сторонам не забывали поглядывать. Шли вдоль берега — узлов десять, не больше. Двигатель работал ровно, негромко урча. Ветерок.
— Ага. Полный Георгиевский кавалер, между прочим! Бойцы Щетинкина сражались в Ачинском, Красноярском и Минусинском уездах. Долго бились с колчаковцами генерала Розанова, затем его отряд соединился с партизанским отрядом Кравченко, и Щетинкин стал заместителем командира и начальником штаба объединённой партизанской армии. Совершив 700-километровый переход через тайгу на юг, партизанские силы в сентябре 1919 заняли Минусинск, его отряды и до Енисейска доходили. В 1921 в качестве командира эскадрона помогал революционной Монголии, ловил Унгерна, в финале он две недели гнался за унгерновцами по монгольской степи. Ему монгольский князь пленённого Унгерна, собственно, и передал — велел связать спящего барона и оставить в степи, обеспечивая себе право безопасного выхода из зоны боевых действий. На следующий день партизанский разъезд из отряда Щетинкина подобрал связанного барона.
— Ого! Того самого Унгерна, автора идеи возрождения империи Чингисхана от Тихого океана до Каспия?
— По-своему знаменитая личность, — подтвердил командир. — Унгерн происходил из аристократической семьи прибалтийских баронов, добывших себе состояние морским разбоем. Хвастался, что предки его принимали участие во всех легендарных крестовых походах. Один из них погиб в Иерусалиме, где состоял на службе короля Ричарда Львиное Сердце. В XII в. Унгерны были братьями-монахами Тевтонского ордена, другой предое стал знаменитым рыцарем-разбойником, грабивших купцов на больших дорогах. Ещё один красавчик сам был купцом, имел свои корабли на Балтике, а прославился как пират, грабивший английские корабли в Индийском океане. Про себя же барон говорил, что создал в Забайкалье орден буддистских воинов-монахов для борьбы с коммунистами.
— Прямо роман Дюма!