— Подумай о цифрах, Кесс, — сказал Тайлер. — Посчитай, сколько шагов я сделаю, сколько раз щелкнет затвор камеры, сколько раз кто-нибудь мелькнет в дверном проеме… Сложи это количество, умножь на тридцать пять и подели на восемь.
— Хорошо, — кивнула я.
Это было проще, чем выполнять то, что велит Кэт.
В конце съемки Тайлер подошел ко мне со словами:
— Ну все, Кесс. Переодевайся.
Когда я вышла в холл, мужчина безмолвно протянул мне бутылку с водой, и я с благодарностью к ней приникла.
— Пошли, отвезу тебя домой.
— Мне нужно быть на работе. И, кстати, четыре тысячи триста девяносто шесть целых восемьсот семьдесят пять сотых…
Тайлер посмотрел на меня мрачно.
— Как у тебя голова от этого не взрывается, Кесс, — лишь бросил он. — Давай живо в машину.
И я уныло пошла следом за Тайлером, чувствуя, что подвела его.
Кесс Белис была из тех девушек, что врезаются в память.
Тайлер проводил время в обществе двух доступных крошек, которые извивались на его коленях, а думал о том, как Кесс приблизила губы к его щеке, прошептала: “Я без белья”.
Само очарование.
— Ты где витаешь, Тай? — попытался перекричать музыку его приятель Грен.
И Шоу, наконец, очнулся.
— У тебя когда-нибудь было такое, что какая-нибудь девушка тебя очень раздражает, но ты до смерти хочешь ее трахнуть?
В полутьме его приятель Грен — широкоплечий, смуглый блондин — выглядел, как затаившийся хищник. Его полуприкрытые глаза сверкали. Он не двигался, а лишь смотрел на Тайлера и его подружек, получая несомненное удовольствие от представившегося зрелища.
— Приятель, я был дважды женат, — сказал он лениво. — Обе мои жены меня дико бесили, но секс у нас был потрясающий. К сожалению, эти продажные суки нашли кого-то побогаче…
Музыка грохотала, но в вип-комнате, где друзья отдыхали, можно было услышать друг друга.
— Они ушли, потому что ты торчок, Грен, и не пропускаешь ни одной юбки, — сказал Тайлер.
— Дзынь-дзынь, — поднял стакан с виски Грен. — Мы — одинокие волки, Тай! Наше кредо — свобода.
— Подумай о цифрах, Кесс, — сказал Тайлер. — Посчитай, сколько шагов я сделаю, сколько раз щелкнет затвор камеры, сколько раз кто-нибудь мелькнет в дверном проеме… Сложи это количество, умножь на тридцать пять и подели на восемь.
— Хорошо, — кивнула я.
Это было проще, чем выполнять то, что велит Кэт.
В конце съемки Тайлер подошел ко мне со словами:
— Ну все, Кесс. Переодевайся.
Когда я вышла в холл, мужчина безмолвно протянул мне бутылку с водой, и я с благодарностью к ней приникла.
— Пошли, отвезу тебя домой.
— Мне нужно быть на работе. И, кстати, четыре тысячи триста девяносто шесть целых восемьсот семьдесят пять сотых…
Тайлер посмотрел на меня мрачно.
— Как у тебя голова от этого не взрывается, Кесс, — лишь бросил он. — Давай живо в машину.
И я уныло пошла следом за Тайлером, чувствуя, что подвела его.
Кесс Белис была из тех девушек, что врезаются в память.
Тайлер проводил время в обществе двух доступных крошек, которые извивались на его коленях, а думал о том, как Кесс приблизила губы к его щеке, прошептала: “Я без белья”.
Само очарование.
— Ты где витаешь, Тай? — попытался перекричать музыку его приятель Грен.
И Шоу, наконец, очнулся.
— У тебя когда-нибудь было такое, что какая-нибудь девушка тебя очень раздражает, но ты до смерти хочешь ее трахнуть?
В полутьме его приятель Грен — широкоплечий, смуглый блондин — выглядел, как затаившийся хищник. Его полуприкрытые глаза сверкали. Он не двигался, а лишь смотрел на Тайлера и его подружек, получая несомненное удовольствие от представившегося зрелища.
— Приятель, я был дважды женат, — сказал он лениво. — Обе мои жены меня дико бесили, но секс у нас был потрясающий. К сожалению, эти продажные суки нашли кого-то побогаче…
Музыка грохотала, но в вип-комнате, где друзья отдыхали, можно было услышать друг друга.
— Они ушли, потому что ты торчок, Грен, и не пропускаешь ни одной юбки, — сказал Тайлер.
— Дзынь-дзынь, — поднял стакан с виски Грен. — Мы — одинокие волки, Тай! Наше кредо — свобода.