Варламов было тронулся вперед, но остановился, прекрасно расценив взгляд Влада. И усиленный нажим, повлекший частую алую капель на потертый линолеум.
— Дернись еще раз — полосну сразу. — Негромко предупредил Влад и перевел взгляд на бледного Егорова. — Сначала эту, потом сразу вторую. У вас будет не больше пятнадцати минут на скоряков, прежде чем я встречусь с апостолом Петром. А потом, Егоров, прикинь расклад: в Лидманской псарне славящейся прессингом мусора Казакова вскрыли. Смешная ситуация выходит — мне вены порезали, а это станет не просто скандалом, да Егоров? Сколько у вас людей на эшафот пойдет, когда мои, в знак протеста, перестанут молчать? Я уже говорил, что будем жить дружно. Не тебе, правда, но ты явно об этом слышал. Вы все об этом слышали. Так что выбираешь, Егоров? Готов взять на себя ответственность за начало пиздеца? Я готов. Ты?
— Ты… Казаков… ты… — потерянно лепетал мужчина, шокированно глядя на его руку.
Канцелярский нож резко в кисть. Звук вспарываемой кожи и чувство тошноты подкатившей к горлу.
— Блядь… да что надо сделать, урод?! — Егоров яростно оскалившись посмотрел на непередаваемо спокойно глядящего на него Влада.
— Наконец-то правильно базарить начал. Кто меня сдал? — ровно спросил он.
— Родионов. — Выдал, будто выплюнул.
— Крыса Родионов дал вам ложную наводку. Машин не было, документы отдаете моим людям, ждут у входа. Тех кого загребли осмотри, хоть волосок упал — вскроюсь. На все про все полчаса.
— Казаков, это нереально сделать. — С ненавистью и почти страхом.
— А ты сделай. Я уже сказал, что будем жить дружно, не хуй было пытаться крепить. Висяк у вас, Егоров. Выполняй. Или мне для стимула полоснуться все-таки?
— Толя! — мужчина поднялся из-за стола махнув рукой Варламову и быстро вышел.
Варламов тыстро покинул кабинет вслед за ним.
— Лицо проще, Межекова. — Задумчиво посоветовал Влад, извлекая из кисти лезвие и зажимая глубокий парез ладонью с ножом. — Я никого в обиду не дам, тем более тебя, не боись. Встань у окна. Хер знает чего от них ждать, учудят еще. Эти самые беспридельные.
Сглотнув, поднялась на ватных ногах и почти прошла мимо него, но ноги вросли в пол.
— Можно… я зажму? — тихо выдавила я, глядя в окно.
Затягивающаяся пауза. Краткий кивок. Села уже справа и ледяными пальцами с силой зажала его кисть.
— Дверь откроется сразу к окну отходишь. Никакой истерики, усекла? — едва слышно, без эмоций.
— Давно. — Голос дрогнул, и я с трудом отвела взгляд от его руки ему в глаза.
Его лицо смягчилось. Глаза потеплели. Тянущиеся секунды. Меня тошнило. Его кровь вытекала между моих пальцев. Он равнодушно смотрел в стол перед собой. Но чувствовалось. Как тогда на обнале. Чувствовалось его напряжение. И это забивало нутро в истерику.
— Ты же понимаешь, что как выйдем я буду Мариной? Как жена Руса. Орать и прочее. — Криво улыбнулась, глядя в разбитый монитор, пытаясь унять учащенное сердцебиение.
— Ага. Я тогда в проституточную поеду. Успокоишься отзвонишь. — Отозвался ровно, как всегда спокойно.
— Возьми меня с собой. — Попытка улыбки, но лицо свела судорога. При повторной попытке все же вышло. — Я там ни разу не была.
Варламов было тронулся вперед, но остановился, прекрасно расценив взгляд Влада. И усиленный нажим, повлекший частую алую капель на потертый линолеум.
— Дернись еще раз — полосну сразу. — Негромко предупредил Влад и перевел взгляд на бледного Егорова. — Сначала эту, потом сразу вторую. У вас будет не больше пятнадцати минут на скоряков, прежде чем я встречусь с апостолом Петром. А потом, Егоров, прикинь расклад: в Лидманской псарне славящейся прессингом мусора Казакова вскрыли. Смешная ситуация выходит — мне вены порезали, а это станет не просто скандалом, да Егоров? Сколько у вас людей на эшафот пойдет, когда мои, в знак протеста, перестанут молчать? Я уже говорил, что будем жить дружно. Не тебе, правда, но ты явно об этом слышал. Вы все об этом слышали. Так что выбираешь, Егоров? Готов взять на себя ответственность за начало пиздеца? Я готов. Ты?
— Ты… Казаков… ты… — потерянно лепетал мужчина, шокированно глядя на его руку.
Канцелярский нож резко в кисть. Звук вспарываемой кожи и чувство тошноты подкатившей к горлу.
— Блядь… да что надо сделать, урод?! — Егоров яростно оскалившись посмотрел на непередаваемо спокойно глядящего на него Влада.
— Наконец-то правильно базарить начал. Кто меня сдал? — ровно спросил он.
— Родионов. — Выдал, будто выплюнул.
— Крыса Родионов дал вам ложную наводку. Машин не было, документы отдаете моим людям, ждут у входа. Тех кого загребли осмотри, хоть волосок упал — вскроюсь. На все про все полчаса.
— Казаков, это нереально сделать. — С ненавистью и почти страхом.
— А ты сделай. Я уже сказал, что будем жить дружно, не хуй было пытаться крепить. Висяк у вас, Егоров. Выполняй. Или мне для стимула полоснуться все-таки?
— Толя! — мужчина поднялся из-за стола махнув рукой Варламову и быстро вышел.
Варламов тыстро покинул кабинет вслед за ним.
— Лицо проще, Межекова. — Задумчиво посоветовал Влад, извлекая из кисти лезвие и зажимая глубокий парез ладонью с ножом. — Я никого в обиду не дам, тем более тебя, не боись. Встань у окна. Хер знает чего от них ждать, учудят еще. Эти самые беспридельные.
Сглотнув, поднялась на ватных ногах и почти прошла мимо него, но ноги вросли в пол.
— Можно… я зажму? — тихо выдавила я, глядя в окно.
Затягивающаяся пауза. Краткий кивок. Села уже справа и ледяными пальцами с силой зажала его кисть.
— Дверь откроется сразу к окну отходишь. Никакой истерики, усекла? — едва слышно, без эмоций.
— Давно. — Голос дрогнул, и я с трудом отвела взгляд от его руки ему в глаза.
Его лицо смягчилось. Глаза потеплели. Тянущиеся секунды. Меня тошнило. Его кровь вытекала между моих пальцев. Он равнодушно смотрел в стол перед собой. Но чувствовалось. Как тогда на обнале. Чувствовалось его напряжение. И это забивало нутро в истерику.
— Ты же понимаешь, что как выйдем я буду Мариной? Как жена Руса. Орать и прочее. — Криво улыбнулась, глядя в разбитый монитор, пытаясь унять учащенное сердцебиение.
— Ага. Я тогда в проституточную поеду. Успокоишься отзвонишь. — Отозвался ровно, как всегда спокойно.
— Возьми меня с собой. — Попытка улыбки, но лицо свела судорога. При повторной попытке все же вышло. — Я там ни разу не была.