Не знаю, сколько мы провели на этом пустыре. Так и стояли, почти не дыша, победитель и побежденный. Потом он отпустил цепь и выпрямился, запахивая плащ.
— Игра не окончена, Киоши Мацусиро. И это я не оканчиваю ее, будь я хоть трижды наказан за это и хоть четырежды проклят. Ты сам отдашь его мне. Клянусь, отдашь сам.
Его пронзительные желтые глаза второй раз встретились с моими. Был ли я избит и напуган, но мне показалось, что в глазах этих заключена половина силы моего противника — они гипнотизировали и приковывали, ломая волю, не давая оторваться и разглядеть остальную часть лица.
— А сейчас беги, Киоши, — сказал он мне, дыша в лицо. — Беги, и мы закончим эту игру позже. Будь верен данному слову, и станешь идеальным соперником.
С этими словами он обернулся и с хохотом ринулся к вокзалу, к стоящим у перрона поездам. Там он принялся невидимой стихией убивать людей и жечь автомобили, насыщая свою дикую жажду крови. Я, спотыкаясь и падая, побежал прочь, не думая ни о чем.
Пренебрегая сном, я ринулся обратно на запад, надеясь обхитрить преследователя.
Поездами больше не пользовался, пересаживаясь с автобуса на автобус, с одной попутной машины — на новую. Так и не придумав, как быть дальше, я бежал, находя покой в самом процессе. Через деревни и города, обогнув Красноярск с юга, истощая последние силы. Старался вовсе не пользоваться Нитями и запутывал следы.
Позавчера вечером я въехал в Новосибирск, где рассчитывал хоть немного отдохнуть и собраться с мыслями. Рана Охотника, нанесенная отчаянным продавцом ночного ларька, по моим расчетам, должна была хоть немного задержать его. И, признаюсь честно, последние пару дней я уже начал тешить себя надеждой, что смог улизнуть, оторваться…
Но прошлой ночью Охотник снова напал.
И вновь я бежал, ускользнув из его капканов. Тогда я понял, что могу принять единственное в этой ситуации решение — приехать на Маяк.
— Вот мой рассказ, — Киоши бросил осторожный взгляд на неподвижную фигуру Куратора. — Как вы знаете, теперь мне остается надеяться только на вашу помощь.
Виктор утонул в кресле, сцепив пальцы на пустом бокале, и задумчиво смотрел на прогоревшие в камине дрова. За окном сгустилась мокрая ночная мгла.
Молодой тоэх ждал, обдумывая историю, только что рассказанную наместнику. Он только что открыл перед хозяином особняка почти все свои карты и теперь оценивал, не совершил ли роковой ошибки.
— Я благодарен тебе, Киоши, — заговорил Виктор, неотрывно глядя на умирающие угли, — за доверие, с которым ты пришел в стены моего дома. Полагаю, что теперь нам необходимо продумать дальнейшие действия. Если, конечно, ты желаешь и далее оставаться в живых и сохранить семейную ценность.
Киоши расслабился, утопая в спинке кресла, и не смог скрыть глубокого вздоха. Волна тепла омывала его сознание — отныне игра продолжалась со свежими козырями на руках.
— Мы имеем амулет, — Виктор мягко поднялся на ноги.
Поставил бокал на подлокотник кресла, начал расхаживать по темной комнате, неслышно ставя ноги на огромную звериную шкуру.
— Амулет, содержащий в себе…
Короткая пауза.
Виктор вопросительно посмотрел на юношу, но тот поджал губы, словно не заметил взгляда.
— …нечто, очень важное, — невозмутимо продолжил Куратор, ничуть не смутившись. — Меня почти не интересуют феодальные войны Тоэха, но очевидно, что некие силы начали охоту за этой вещью. Имея возможность убить тебя, они настаивают, чтобы ты сам отдал им амулет. Совершают поступки странные, местами не вполне логичные. Вероятно, этому есть объяснение.
Треснуло полено, рассыпав искры.
Не знаю, сколько мы провели на этом пустыре. Так и стояли, почти не дыша, победитель и побежденный. Потом он отпустил цепь и выпрямился, запахивая плащ.
— Игра не окончена, Киоши Мацусиро. И это я не оканчиваю ее, будь я хоть трижды наказан за это и хоть четырежды проклят. Ты сам отдашь его мне. Клянусь, отдашь сам.
Его пронзительные желтые глаза второй раз встретились с моими. Был ли я избит и напуган, но мне показалось, что в глазах этих заключена половина силы моего противника — они гипнотизировали и приковывали, ломая волю, не давая оторваться и разглядеть остальную часть лица.
— А сейчас беги, Киоши, — сказал он мне, дыша в лицо. — Беги, и мы закончим эту игру позже. Будь верен данному слову, и станешь идеальным соперником.
С этими словами он обернулся и с хохотом ринулся к вокзалу, к стоящим у перрона поездам. Там он принялся невидимой стихией убивать людей и жечь автомобили, насыщая свою дикую жажду крови. Я, спотыкаясь и падая, побежал прочь, не думая ни о чем.
Пренебрегая сном, я ринулся обратно на запад, надеясь обхитрить преследователя.
Поездами больше не пользовался, пересаживаясь с автобуса на автобус, с одной попутной машины — на новую. Так и не придумав, как быть дальше, я бежал, находя покой в самом процессе. Через деревни и города, обогнув Красноярск с юга, истощая последние силы. Старался вовсе не пользоваться Нитями и запутывал следы.
Позавчера вечером я въехал в Новосибирск, где рассчитывал хоть немного отдохнуть и собраться с мыслями. Рана Охотника, нанесенная отчаянным продавцом ночного ларька, по моим расчетам, должна была хоть немного задержать его. И, признаюсь честно, последние пару дней я уже начал тешить себя надеждой, что смог улизнуть, оторваться…
Но прошлой ночью Охотник снова напал.
И вновь я бежал, ускользнув из его капканов. Тогда я понял, что могу принять единственное в этой ситуации решение — приехать на Маяк.
— Вот мой рассказ, — Киоши бросил осторожный взгляд на неподвижную фигуру Куратора. — Как вы знаете, теперь мне остается надеяться только на вашу помощь.
Виктор утонул в кресле, сцепив пальцы на пустом бокале, и задумчиво смотрел на прогоревшие в камине дрова. За окном сгустилась мокрая ночная мгла.
Молодой тоэх ждал, обдумывая историю, только что рассказанную наместнику. Он только что открыл перед хозяином особняка почти все свои карты и теперь оценивал, не совершил ли роковой ошибки.
— Я благодарен тебе, Киоши, — заговорил Виктор, неотрывно глядя на умирающие угли, — за доверие, с которым ты пришел в стены моего дома. Полагаю, что теперь нам необходимо продумать дальнейшие действия. Если, конечно, ты желаешь и далее оставаться в живых и сохранить семейную ценность.
Киоши расслабился, утопая в спинке кресла, и не смог скрыть глубокого вздоха. Волна тепла омывала его сознание — отныне игра продолжалась со свежими козырями на руках.
— Мы имеем амулет, — Виктор мягко поднялся на ноги.
Поставил бокал на подлокотник кресла, начал расхаживать по темной комнате, неслышно ставя ноги на огромную звериную шкуру.
— Амулет, содержащий в себе…
Короткая пауза.
Виктор вопросительно посмотрел на юношу, но тот поджал губы, словно не заметил взгляда.
— …нечто, очень важное, — невозмутимо продолжил Куратор, ничуть не смутившись. — Меня почти не интересуют феодальные войны Тоэха, но очевидно, что некие силы начали охоту за этой вещью. Имея возможность убить тебя, они настаивают, чтобы ты сам отдал им амулет. Совершают поступки странные, местами не вполне логичные. Вероятно, этому есть объяснение.
Треснуло полено, рассыпав искры.