— Тело?
— Совершенно верно, мисс Анна.
— Чье тело?
— Тело его милости, черт возьми!
— Тело Эдварда Бартона!
— Совершенно верно!
Она издала душераздирающий крик.
— Musha! — отозвался Мерри Боунс. — Черт побери, что у вас стряслось, мисс?
Наша Анна ничего не слышала, оглушенная собственными рыданиями. Тогда Мерри Боунс воскликнул:
— Я проделал хорошую работу этой ночью, накажи меня Бог! Лучше послушайте, моя драгоценная! Если в этом железном ящике лежит тело, а оно там лежит, это точно — иначе пусть меня прокоптят, как сельдь, и сунут в гнилые зубы всех этих несчастных голландцев — так вот, говорю я, если там лежит тело, то там же и душа, хорошая душа, хотя и английская…
Сперва Она слушала рассеянно, но с последними словами ее рыдания резко оборвались.
— Объяснись, Мерри Боунс! — властно приказала Она. — Ты хочешь сказать, что мистер Бартон еще жив?
— Да, мисс, я это и имел в виду.
— Почему же он не шевелится?
— Он спит.
— Спит! — вскричала Анна. — Да как он может спать после того, как гроб упал на пол?
— О! я думаю, он спит, мисс, и даже в этом уверен.
— Значит, он одурманен!
Мерри неопределенно пожал плечами и ответил:
— Не знаю, чем он там одурманен, только знаю, что его милость угостили шпинатом с маковым отваром.
Быть может, вы не одобрите поведения нашей Анны, однако она велела Мерри Боунсу отойти от дыры и, набросив на плечи накидку, подошла к железному гробу, который был снабжен замком с ключом, совсем как обычный сундук. Затем Она отперла замок и откинула крышку.
Увидев внутри своего кузена-мичмана, улыбающегося и розового, как младенец Иисус, наша Анна нашла его красивым, как никогда.
— Тело?
— Совершенно верно, мисс Анна.
— Чье тело?
— Тело его милости, черт возьми!
— Тело Эдварда Бартона!
— Совершенно верно!
Она издала душераздирающий крик.
— Musha! — отозвался Мерри Боунс. — Черт побери, что у вас стряслось, мисс?
Наша Анна ничего не слышала, оглушенная собственными рыданиями. Тогда Мерри Боунс воскликнул:
— Я проделал хорошую работу этой ночью, накажи меня Бог! Лучше послушайте, моя драгоценная! Если в этом железном ящике лежит тело, а оно там лежит, это точно — иначе пусть меня прокоптят, как сельдь, и сунут в гнилые зубы всех этих несчастных голландцев — так вот, говорю я, если там лежит тело, то там же и душа, хорошая душа, хотя и английская…
Сперва Она слушала рассеянно, но с последними словами ее рыдания резко оборвались.
— Объяснись, Мерри Боунс! — властно приказала Она. — Ты хочешь сказать, что мистер Бартон еще жив?
— Да, мисс, я это и имел в виду.
— Почему же он не шевелится?
— Он спит.
— Спит! — вскричала Анна. — Да как он может спать после того, как гроб упал на пол?
— О! я думаю, он спит, мисс, и даже в этом уверен.
— Значит, он одурманен!
Мерри неопределенно пожал плечами и ответил:
— Не знаю, чем он там одурманен, только знаю, что его милость угостили шпинатом с маковым отваром.
Быть может, вы не одобрите поведения нашей Анны, однако она велела Мерри Боунсу отойти от дыры и, набросив на плечи накидку, подошла к железному гробу, который был снабжен замком с ключом, совсем как обычный сундук. Затем Она отперла замок и откинула крышку.
Увидев внутри своего кузена-мичмана, улыбающегося и розового, как младенец Иисус, наша Анна нашла его красивым, как никогда.