Зеленые, абсолютно спокойные, как море в штиль, глаза смотрели на него внимательно, а чувственные губы произнесли следующую фразу так, что мужчина понял, что он сейчас коснется её и другой частью тела:
- «Недопустимы личные отношения в рамках одной компании, а также между начальником и подчиненной», - процитировала она по памяти и преувеличенно тяжко вздохнула, - Так что не волнуйтесь, Павел Сергеевич, впредь я планирую неукоснительно соблюдать все нормы и требования.
Рыжая развернулась, подхватила бумаги и спокойно вышла из переговорной.
Павел выдохнул.Постоял немного, потом сощурился и достал телефон:
- Виктор, - произнес он холодно, когда на том конце сняли трубку - Распечатай мне все основные внутренние правила компании.
Ярослава.
Последние дни дались мне тяжело.
Тихим, смирным и незаметным «низшим звеном» быть не получилось. Ну где я и где незаметность? К тому же, всю мою сдержанность, даже если бы она была, как рукой снимало, стоило мне взять микрофон.Профессию предать я не могла. Как и себя. Вот и избрала немного другую тактику, чем изрядно - и заметно - бесила Броневого.
Другим это, быть может, казалось его обычным состоянием, но я понимала - мучается. И тихо радовалась этому в уголке.
Хотя, будем честными, носить каблуки мне надоело быстро. Минуту на вторую. И держаться с ним холодно было совсем не просто.Особенно, когда мы остались вдвоем в переговорной. Особенно, когдая увидела огонь в его глазах, от которого где-то в районе живота возникла пустота, будто я забралась на самые высокие американские горки и сейчас летела вниз.
И мне этого хотелось.
Слететь вниз. Спрыгнуть. Шагнуть в эту пропасть, которую я видела в его взгляде. Было страшно - но хотелось.Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не ответить на этот огонь; чтобы лишь подразнить, поманить, но уйти от него.
Правда, на дрожащих ногах.
Кое-как, с деревянным лицом, добралась до лифта, спустилась на свой этаж и закрылась, наконец, в родной каморке. Меня мелко потряхивало, а в горле так пересохло, будто я переползла пустыню Сахару, а не выдержала всего лишь один разговор с Броневым.
Всего лишь. Ха.
Да в этих со-стороны-и-не-скажешь разговорах эмоций и чувств было больше, чем во всех моих отношениях вместе взятых.
В кабинет постучались. Мое весьма непосредственное начальство в лице Гоши засунуло в дверь вихрастую голову.
- Закончила?
- Ага.
- Мы тут... собираемся с друзьями покататься. Не хочешь с нами?
Хочу ли я зарыться лицом в снег, замерзнуть напрочь, отбить всю задницу и не выспаться, потому что домой вернусь заполночь?
- Конечно хочу! - счастливо завопила я и полезла за доской.
Зеленые, абсолютно спокойные, как море в штиль, глаза смотрели на него внимательно, а чувственные губы произнесли следующую фразу так, что мужчина понял, что он сейчас коснется её и другой частью тела:
- «Недопустимы личные отношения в рамках одной компании, а также между начальником и подчиненной», - процитировала она по памяти и преувеличенно тяжко вздохнула, - Так что не волнуйтесь, Павел Сергеевич, впредь я планирую неукоснительно соблюдать все нормы и требования.
Рыжая развернулась, подхватила бумаги и спокойно вышла из переговорной.
Павел выдохнул.Постоял немного, потом сощурился и достал телефон:
- Виктор, - произнес он холодно, когда на том конце сняли трубку - Распечатай мне все основные внутренние правила компании.
Ярослава.
Последние дни дались мне тяжело.
Тихим, смирным и незаметным «низшим звеном» быть не получилось. Ну где я и где незаметность? К тому же, всю мою сдержанность, даже если бы она была, как рукой снимало, стоило мне взять микрофон.Профессию предать я не могла. Как и себя. Вот и избрала немного другую тактику, чем изрядно - и заметно - бесила Броневого.
Другим это, быть может, казалось его обычным состоянием, но я понимала - мучается. И тихо радовалась этому в уголке.
Хотя, будем честными, носить каблуки мне надоело быстро. Минуту на вторую. И держаться с ним холодно было совсем не просто.Особенно, когда мы остались вдвоем в переговорной. Особенно, когдая увидела огонь в его глазах, от которого где-то в районе живота возникла пустота, будто я забралась на самые высокие американские горки и сейчас летела вниз.
И мне этого хотелось.
Слететь вниз. Спрыгнуть. Шагнуть в эту пропасть, которую я видела в его взгляде. Было страшно - но хотелось.Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не ответить на этот огонь; чтобы лишь подразнить, поманить, но уйти от него.
Правда, на дрожащих ногах.
Кое-как, с деревянным лицом, добралась до лифта, спустилась на свой этаж и закрылась, наконец, в родной каморке. Меня мелко потряхивало, а в горле так пересохло, будто я переползла пустыню Сахару, а не выдержала всего лишь один разговор с Броневым.
Всего лишь. Ха.
Да в этих со-стороны-и-не-скажешь разговорах эмоций и чувств было больше, чем во всех моих отношениях вместе взятых.
В кабинет постучались. Мое весьма непосредственное начальство в лице Гоши засунуло в дверь вихрастую голову.
- Закончила?
- Ага.
- Мы тут... собираемся с друзьями покататься. Не хочешь с нами?
Хочу ли я зарыться лицом в снег, замерзнуть напрочь, отбить всю задницу и не выспаться, потому что домой вернусь заполночь?
- Конечно хочу! - счастливо завопила я и полезла за доской.