Твою мать, что это было?
Ему что, действительно отказали?
Броневой нащупал сзади себя кресло, сел в него и мрачно уставился в закрывшуюся дверь.
Ярослава.
Я залетела в студию маленьким торнадо, грозившим перерасти в настоящую бурю.Прошипела что-то в ответ на приветствие Ольги, сегодняшней вечерней ведущей, и нырнула в свою каморку.
Бумага, где же бумага...Да какая, к черту, бумага!Мне нужно ружье! Ракета! Атомная бомба!
Да что он знает о моей жизни? О том, как и почему я получала свое «не должное» образование и чего это мне стоило? О том, как за меня уже принимали решения и учили «соответствовать»?
Я пнула со злостью стул и тут же схватилась за ударенную ногу. Черт! Еще не хватало покалечиться.
Села на несчастное сидение и задумчиво свела ладони, пытаясь успокоиться и начать мыслить здраво.Но мыслить здраво не получалось.Получалось только вспоминать бесстрастное и чуть самовольное лицо Броневого, когда он говорил всю эту хрень про статусы и «подругу».
Я до сих пор не могла поверить, что он это сказал.
Реально? Он принял решение? Соизволил спуститься с трона и одарить простую смертную милостью? Наверняка дальше бы последовали ценные указания, как я должна начать себя вести, краситься, одеваться, чтобы соответствовать его положению. И вообще, мне, видимо, стоило пасть на колени и воздеть благодарно руки за такое предложение.
А вместо этого я хотела вцепиться ногтями в его лицо.
Но за членовредительство в нашей стране статью давали. Так что предпочла бегство нападению.
Да, я понимала, он был крут и привык получать всё - и всех - по щелчку, но с чего он решил, что до меня можно было «снизойти»?Два метра самодурства и снобизма. Это не Паша какой-то, а ПашА.
Закрыла глаза и застонала, откидываясь назад.
Мне, вообще-то, была несвойственна злость или ярость -я предпочитала излучать в пространство солнечные лучи, но почему-то именно Броневой постоянно вытаскивал из меня все самые темные эмоции. А это его «признание» вытащило то, о чем я старалась забыть.
Прошлое, которое есть у каждого.«Воспитание», которое я получала.Половину сознательной жизни я жила «по-требованию». От меня требовали неукоснительного соблюдения правил и норм, которые мои родители, из провинциальной интеллигенции, считали «достойными». Тихий голос. Опрятные платья. Не сметь возражать. Смеяться. Желать. Чувствовать. Жить. Наказание - полный игнор и молчание. Тяжелое давящее молчание, наполнявшее нашу маленькую квартирку. Его я помню с самого раннего возраста.
Они тоже всё решали за меня. Что мне носить, с кем дружить, чему учиться. И единственный раз, когда я отказалась идти на поводу родительских желаний, закончился моим самым страшным кошмаром.
Но это не отвратило, а, наоборот, укрепило меня в намерении жить так, как мне хочется - несдержанно, ярко, любя. Не зацикливаясь на «правильных» манерах и общепринятом поведении. И оказалось, что для кое-кого это показатель низкого статуса. Угу. Привык лепить что попало, принимая это за «ухаживания». Эдакий слон в посудной лавке.
Ну и я привыкла посылать далеко и надолго то, что меня не устраивает.
Я вздохнула.
Похоже, в этой битве тараканов при Бородино участвовали самые лучшие бойцы. Не будь этого, я бы еще постебалась и посмеялась над его высоко задранным королевским носом.Но смеяться не хотелось. Хотелось новое платьюшко, на ручки и плакать.
Твою мать, что это было?
Ему что, действительно отказали?
Броневой нащупал сзади себя кресло, сел в него и мрачно уставился в закрывшуюся дверь.
Ярослава.
Я залетела в студию маленьким торнадо, грозившим перерасти в настоящую бурю.Прошипела что-то в ответ на приветствие Ольги, сегодняшней вечерней ведущей, и нырнула в свою каморку.
Бумага, где же бумага...Да какая, к черту, бумага!Мне нужно ружье! Ракета! Атомная бомба!
Да что он знает о моей жизни? О том, как и почему я получала свое «не должное» образование и чего это мне стоило? О том, как за меня уже принимали решения и учили «соответствовать»?
Я пнула со злостью стул и тут же схватилась за ударенную ногу. Черт! Еще не хватало покалечиться.
Села на несчастное сидение и задумчиво свела ладони, пытаясь успокоиться и начать мыслить здраво.Но мыслить здраво не получалось.Получалось только вспоминать бесстрастное и чуть самовольное лицо Броневого, когда он говорил всю эту хрень про статусы и «подругу».
Я до сих пор не могла поверить, что он это сказал.
Реально? Он принял решение? Соизволил спуститься с трона и одарить простую смертную милостью? Наверняка дальше бы последовали ценные указания, как я должна начать себя вести, краситься, одеваться, чтобы соответствовать его положению. И вообще, мне, видимо, стоило пасть на колени и воздеть благодарно руки за такое предложение.
А вместо этого я хотела вцепиться ногтями в его лицо.
Но за членовредительство в нашей стране статью давали. Так что предпочла бегство нападению.
Да, я понимала, он был крут и привык получать всё - и всех - по щелчку, но с чего он решил, что до меня можно было «снизойти»?Два метра самодурства и снобизма. Это не Паша какой-то, а ПашА.
Закрыла глаза и застонала, откидываясь назад.
Мне, вообще-то, была несвойственна злость или ярость -я предпочитала излучать в пространство солнечные лучи, но почему-то именно Броневой постоянно вытаскивал из меня все самые темные эмоции. А это его «признание» вытащило то, о чем я старалась забыть.
Прошлое, которое есть у каждого.«Воспитание», которое я получала.Половину сознательной жизни я жила «по-требованию». От меня требовали неукоснительного соблюдения правил и норм, которые мои родители, из провинциальной интеллигенции, считали «достойными». Тихий голос. Опрятные платья. Не сметь возражать. Смеяться. Желать. Чувствовать. Жить. Наказание - полный игнор и молчание. Тяжелое давящее молчание, наполнявшее нашу маленькую квартирку. Его я помню с самого раннего возраста.
Они тоже всё решали за меня. Что мне носить, с кем дружить, чему учиться. И единственный раз, когда я отказалась идти на поводу родительских желаний, закончился моим самым страшным кошмаром.
Но это не отвратило, а, наоборот, укрепило меня в намерении жить так, как мне хочется - несдержанно, ярко, любя. Не зацикливаясь на «правильных» манерах и общепринятом поведении. И оказалось, что для кое-кого это показатель низкого статуса. Угу. Привык лепить что попало, принимая это за «ухаживания». Эдакий слон в посудной лавке.
Ну и я привыкла посылать далеко и надолго то, что меня не устраивает.
Я вздохнула.
Похоже, в этой битве тараканов при Бородино участвовали самые лучшие бойцы. Не будь этого, я бы еще постебалась и посмеялась над его высоко задранным королевским носом.Но смеяться не хотелось. Хотелось новое платьюшко, на ручки и плакать.