Спустя пару часов телефон тренькнул, принимая входящее сообщение; я нажала на уведомление и с любопытством уставилась на экран.
На экране было...
Хм, а что, собственно, там было?
Жена Лота? Предупреждение, чтобы я не лезла не в свое дело? Или...
Я увеличила фотографию и почувствовала, как моя челюсть падает на стол, туда,где уже полежало мое лицо. В куче пепла и обугленных деревяшек угадывалась спинка и ножки того, что было когда-то белой кроватью. У меня вырвался истеричный смешок, а пальцы сами набрали сообщение: «И что бы ты делал, если бы кровать оказалась не деревянная?»
Ответ, без единого смайла, пришел через минуту: «У моего знакомого есть плавильный цех».
И тут же еще одно сообщение: «Ты ела?»
«Нет».
«Тогда, сначала ужин. Зайду за тобой через двадцать минут».
Сначала?
Я сглотнула и вскочила.
Посмотрела на часы. Потом на себя - в зеркало - и снова на часы. В зеркале отразилась чуть бледная растрепанная девушка в широкой юбке, футболке и мягком пиджаке, с искусанными губами и лихорадочно сверкающими глазами. В голове было примерно то же самое, что и на ней; мысли путались и неслись в разные стороны.
Я покачала головой. Никогда не придавала большого значения физической стороне отношений - да, это было вполне приятно, но не более того. Но сегодня меня ощутимо трясло.
Потому что с Броневым точно будет по-другому. Так же, как было по - другому и всё остальное.
Запредельно близко.
Вздохнула, даже не пытаясь сделать что-то с собой или с бумагами, и уселась на подоконник, глядя на улицу. Так и застал меня Павел - смотрящую в окно и бездумно - но хотя бы не безумно - улыбающуюся.
Мужчина выглядел совершенно неуместно в крохотной захламленной комнатке. Но мне было приятно, что он пришел. Не знаю почему, но приятно. Павел, неловко развернувшись и пытаясь не снести при этом половину мебели, помог мне накинуть тонкое пальто и чуть прижал к себе. Его привычно суровый взгляд потеплел, когда он увидел брошку у меня на груди.
Так мы и вышли - со мной, притиснутой к боку Великого и Неотвратимого и сверкающей птахой, которую я прикрывала рукой, будто боясь, что она улетит.
В лифт кроме нас и охранника пробрался еще и Виктор. Похоже, кому то стало сильно наплевать на личные границы - это меня охрана как-то просветила, что Броневой не ездил ни с кем в лифтах.
Помощник деловито подсовывал какие-то бумаги, одну за другой, которые Павелне успел подписать. Видимо,кое-кто сильно торопился уйти с работы.
Интересно, поужинать мы все таки успеем?
Живописной группой мы вышли в наш сверкающий холл, полный народу. Кто-то уже шел домой, другие, наоборот, только заходили; работала хозяйственная служба, переговаривались охранники, девочки, как всегда, блистали на ресепшн и перетаскивали горы документов на своих тонюсеньких каблучках.
Спустя пару часов телефон тренькнул, принимая входящее сообщение; я нажала на уведомление и с любопытством уставилась на экран.
На экране было...
Хм, а что, собственно, там было?
Жена Лота? Предупреждение, чтобы я не лезла не в свое дело? Или...
Я увеличила фотографию и почувствовала, как моя челюсть падает на стол, туда,где уже полежало мое лицо. В куче пепла и обугленных деревяшек угадывалась спинка и ножки того, что было когда-то белой кроватью. У меня вырвался истеричный смешок, а пальцы сами набрали сообщение: «И что бы ты делал, если бы кровать оказалась не деревянная?»
Ответ, без единого смайла, пришел через минуту: «У моего знакомого есть плавильный цех».
И тут же еще одно сообщение: «Ты ела?»
«Нет».
«Тогда, сначала ужин. Зайду за тобой через двадцать минут».
Сначала?
Я сглотнула и вскочила.
Посмотрела на часы. Потом на себя - в зеркало - и снова на часы. В зеркале отразилась чуть бледная растрепанная девушка в широкой юбке, футболке и мягком пиджаке, с искусанными губами и лихорадочно сверкающими глазами. В голове было примерно то же самое, что и на ней; мысли путались и неслись в разные стороны.
Я покачала головой. Никогда не придавала большого значения физической стороне отношений - да, это было вполне приятно, но не более того. Но сегодня меня ощутимо трясло.
Потому что с Броневым точно будет по-другому. Так же, как было по - другому и всё остальное.
Запредельно близко.
Вздохнула, даже не пытаясь сделать что-то с собой или с бумагами, и уселась на подоконник, глядя на улицу. Так и застал меня Павел - смотрящую в окно и бездумно - но хотя бы не безумно - улыбающуюся.
Мужчина выглядел совершенно неуместно в крохотной захламленной комнатке. Но мне было приятно, что он пришел. Не знаю почему, но приятно. Павел, неловко развернувшись и пытаясь не снести при этом половину мебели, помог мне накинуть тонкое пальто и чуть прижал к себе. Его привычно суровый взгляд потеплел, когда он увидел брошку у меня на груди.
Так мы и вышли - со мной, притиснутой к боку Великого и Неотвратимого и сверкающей птахой, которую я прикрывала рукой, будто боясь, что она улетит.
В лифт кроме нас и охранника пробрался еще и Виктор. Похоже, кому то стало сильно наплевать на личные границы - это меня охрана как-то просветила, что Броневой не ездил ни с кем в лифтах.
Помощник деловито подсовывал какие-то бумаги, одну за другой, которые Павелне успел подписать. Видимо,кое-кто сильно торопился уйти с работы.
Интересно, поужинать мы все таки успеем?
Живописной группой мы вышли в наш сверкающий холл, полный народу. Кто-то уже шел домой, другие, наоборот, только заходили; работала хозяйственная служба, переговаривались охранники, девочки, как всегда, блистали на ресепшн и перетаскивали горы документов на своих тонюсеньких каблучках.