Пусть насмотрятся, натешатся, а потом я уже отвоюю назад свою свободу. Хотя, судя по взглядам Броневого, которые он бросал то на дверь, то на ключ, то на спинку кровати - как еще наручники не притащил, непонятно - свободной мне уже не быть.
Как и незадачливым похитителям.
Те ожидали суда в СИЗО. После полного признания вины: другу Тимофея Тольского вполне возможно дадут условно, но сам похититель получит по полной. Нашлось, правда, несколько ушлых защитников, которые решили сделать себе имя на газетных заголовках и скандальных эскападах; но бывшему наркоману - вот он поневоле бывшим и заделался - сразу объяснили, что если тот намерен раздуть эту историю, то наша сторона предъявит обвинение не только в похищении, но и в покушении на убийство.
На чем и настаивал изначально Павел, но я отговорила.
Не то чтобы мне сильно было жалко этого человека - я помнила свой страх и понимала, что все могло закончиться гораздо хуже - но уподобляться мстителю мне не хотелось. Его и так полноценно собирались наказать за глупость.
Он попал в переделку, из которой рассчитывал выйти за счет других - сестры, денег Броневого, старых связей. Как это часто бывает у людей, влез в неприятности сам, а вытаскивать его должны были все остальные. Почему должны - он так объяснить и не смог. И когда никто не стал брать его проблемы на себя, разозлился. Тут еще и наркотики, общая нервозность, какая-то неадекватная обида на то, что Павел даже не заметил его и его приветствия на приеме; ну и случайность, которой тоже есть место в нашем мире. Он увидел меня возле туалетной комнаты и схватил, не в силах совладать со злостью, а когда я ударилась головой и потеряла сознание - испугался.
И нет бы в тот момент позвать на помощь, повиниться, получить по морде - явно не один раз, но тем не менее. Нет, недалеким своим умишком он придумал целую «комбинацию».
Меня до сих пор потряхивало, когда я вспоминала ту ночь. Правда, иногда к ощущению пережитого ужаса присоединялся истерический смех, когда я вспоминала всю ту нереальную картину одного раннего утра в подмосковном дачном кооперативе.
Мне хватило пары часов, чтобы подготовиться и продумать варианты развития событий; и к тому моменту, как к дому подъехала машина, и приглушенные голоса - все таки я была права, предположив, что парень привезет подмогу - сигнализировали мне, что операцию по спасению можно считать открытой, я уже была на нужной позиции. Замершая в нервозном ожидании.
Ну а дальше все происходило очень быстро.
Тимофей и Артур - имена я узнала гораздо позже - осторожно открыли дверь и позвали меня. Не добившись ответа, заглянули. «Я» лежала на диване - слегка квадратная «я», потому что набитое книгами платье оказалось так себе похожим на человеческое тело - и не двигалась. Понятное дело, что они решили зайти внутрь; еще более понятное, что в полутьме наткнулись на натянутую веревку и упали вперед, прямо на битое стекло, которое я в течение получаса кропотливо выламывала из рам и дробила на мелкие кусочки.
Парни взвыли; я изо всех сил толкнула переставленный шкаф; тот обиделся, открыл дверцы и вывалил на них заговоренные банки с краской.
Дальнейшее кино я уже не смотрела.
Выскочила из комнаты, метнулась в предбанник и схватила со стола ключи от машины:на то и был расчет, что они там - это ведь какая-то общая привычка бросать их у входа.
Впрочем, если бы их не оказалось, я планировала перемахнуть через забор.
А так села в машину и втопила педаль газа, рассчитывая вынести хлипкие ворота.
То ли разгона не хватило, то ли ворота, которые были тщательно заперты, оказались не такими хлипкими, но кроме дикого грохота и выпущенной подушки безопасности это мне ничего не дало.
Пришлось зигзагами бежать по огороду - уж не помню, в чем была причина, но мне почему-то казалось, что будет мне за сараем счастье.Взбешенные похитители, пришедшие к тому времени в себя, рванули за мной.
И последнее, что я помню, так это какие-то доски и мусор, которым яв них кидалась; а потом кучу народу, появившуюся будто из ниоткуда. И когда я увидела Пашу с Темой, организм, державшийся на пределе сил, отказал.
Так что пришла я в себя только в больнице.
Чистая, укутанная и обколотая витаминами.
Правда, как пришла, так тут же захотелось и уйти - возле меня сидел Броневой и неотрывно смотрел своими серыми глазищами, под которыми залегли глубокие тени. Его тело было напряжено и будто искрило током, а черты лица заострились настолько, что выражение «порезаться о скулы» даже мне не казалось теперь верхом безграмотности.
Пусть насмотрятся, натешатся, а потом я уже отвоюю назад свою свободу. Хотя, судя по взглядам Броневого, которые он бросал то на дверь, то на ключ, то на спинку кровати - как еще наручники не притащил, непонятно - свободной мне уже не быть.
Как и незадачливым похитителям.
Те ожидали суда в СИЗО. После полного признания вины: другу Тимофея Тольского вполне возможно дадут условно, но сам похититель получит по полной. Нашлось, правда, несколько ушлых защитников, которые решили сделать себе имя на газетных заголовках и скандальных эскападах; но бывшему наркоману - вот он поневоле бывшим и заделался - сразу объяснили, что если тот намерен раздуть эту историю, то наша сторона предъявит обвинение не только в похищении, но и в покушении на убийство.
На чем и настаивал изначально Павел, но я отговорила.
Не то чтобы мне сильно было жалко этого человека - я помнила свой страх и понимала, что все могло закончиться гораздо хуже - но уподобляться мстителю мне не хотелось. Его и так полноценно собирались наказать за глупость.
Он попал в переделку, из которой рассчитывал выйти за счет других - сестры, денег Броневого, старых связей. Как это часто бывает у людей, влез в неприятности сам, а вытаскивать его должны были все остальные. Почему должны - он так объяснить и не смог. И когда никто не стал брать его проблемы на себя, разозлился. Тут еще и наркотики, общая нервозность, какая-то неадекватная обида на то, что Павел даже не заметил его и его приветствия на приеме; ну и случайность, которой тоже есть место в нашем мире. Он увидел меня возле туалетной комнаты и схватил, не в силах совладать со злостью, а когда я ударилась головой и потеряла сознание - испугался.
И нет бы в тот момент позвать на помощь, повиниться, получить по морде - явно не один раз, но тем не менее. Нет, недалеким своим умишком он придумал целую «комбинацию».
Меня до сих пор потряхивало, когда я вспоминала ту ночь. Правда, иногда к ощущению пережитого ужаса присоединялся истерический смех, когда я вспоминала всю ту нереальную картину одного раннего утра в подмосковном дачном кооперативе.
Мне хватило пары часов, чтобы подготовиться и продумать варианты развития событий; и к тому моменту, как к дому подъехала машина, и приглушенные голоса - все таки я была права, предположив, что парень привезет подмогу - сигнализировали мне, что операцию по спасению можно считать открытой, я уже была на нужной позиции. Замершая в нервозном ожидании.
Ну а дальше все происходило очень быстро.
Тимофей и Артур - имена я узнала гораздо позже - осторожно открыли дверь и позвали меня. Не добившись ответа, заглянули. «Я» лежала на диване - слегка квадратная «я», потому что набитое книгами платье оказалось так себе похожим на человеческое тело - и не двигалась. Понятное дело, что они решили зайти внутрь; еще более понятное, что в полутьме наткнулись на натянутую веревку и упали вперед, прямо на битое стекло, которое я в течение получаса кропотливо выламывала из рам и дробила на мелкие кусочки.
Парни взвыли; я изо всех сил толкнула переставленный шкаф; тот обиделся, открыл дверцы и вывалил на них заговоренные банки с краской.
Дальнейшее кино я уже не смотрела.
Выскочила из комнаты, метнулась в предбанник и схватила со стола ключи от машины:на то и был расчет, что они там - это ведь какая-то общая привычка бросать их у входа.
Впрочем, если бы их не оказалось, я планировала перемахнуть через забор.
А так села в машину и втопила педаль газа, рассчитывая вынести хлипкие ворота.
То ли разгона не хватило, то ли ворота, которые были тщательно заперты, оказались не такими хлипкими, но кроме дикого грохота и выпущенной подушки безопасности это мне ничего не дало.
Пришлось зигзагами бежать по огороду - уж не помню, в чем была причина, но мне почему-то казалось, что будет мне за сараем счастье.Взбешенные похитители, пришедшие к тому времени в себя, рванули за мной.
И последнее, что я помню, так это какие-то доски и мусор, которым яв них кидалась; а потом кучу народу, появившуюся будто из ниоткуда. И когда я увидела Пашу с Темой, организм, державшийся на пределе сил, отказал.
Так что пришла я в себя только в больнице.
Чистая, укутанная и обколотая витаминами.
Правда, как пришла, так тут же захотелось и уйти - возле меня сидел Броневой и неотрывно смотрел своими серыми глазищами, под которыми залегли глубокие тени. Его тело было напряжено и будто искрило током, а черты лица заострились настолько, что выражение «порезаться о скулы» даже мне не казалось теперь верхом безграмотности.