— Не за это ты его убил, — сказал Шершень, — не за деньги. Ты за свою хорошо пригретую задницу испугался. Видно, было там, на диске что-то из-за чего тебе кранты настали бы. Потому что в городе про тебя многие знают, что подонок ты, да только доказать не могут. А Денис все это в одну папку собрал и систематизировал. А это такой валун получился, что раздавил бы тебя на месте. Вот это тебя и напугало!
— Короче так, — Барин стал суровым и жестким, — вернешь кассету и уябывай отсюда по добру, по здорову. Потому, что доказательств у тебя на сегодняшний день против меня только одно — эта кассета. Не будет у тебя ее и ты сам нам не нужен. А словам твоим никто не поверит. А если не отдашь кассету, то тогда и не выживешь. Убью я тебя. Хоть и не хочется, а придется. Но и на этом не закончится. Все это святое семейство, в которое хотел Денис родственником влезть, после того как тебя прикончат, я повыведу. Отца невесты Дениса на хер с работы выгоню, мать у них, итак, безработная, через полгода подохнут от голода. Беременная эта сучка загнется у меня в роддоме при родах. Это запросто устрою. У врачей зарплата маленькая, они с радостью за это возьмутся. Скальпелем не там чиркнут и кранты! А козявку твою, с которой ты в кафе ходил, будут мои «бультерьеры» ежедневно насиловать и наркоту колоть ей. Станет она как шлюха подзаборная. Последняя тварь в городе! Но ты этого не увидишь, потому что будешь гнить где-нибудь в помойке. Даже не в земле, а среди отбросов. А крысы будут твое лицо жрать! Этого хочешь? На хрена ты вообще приехал? Ты же людей подставил! Семью Шарандо всю подставил! Погоревали бы они годик и забыли твоего Дениса, телка его замуж бы снова вышла и вся история. А теперь вот я опять вынужден вот этим дерьмом заниматься! А могла бы быть все тихо и мирно, если бы ты мне кассету отдал!
— А ты не врешь? — тихо спросил Шершень.
— Что не вру? — переспросил Барин.
— Если я отдам кассету, то ты никого не тронешь?
— Да на хрена вы мне все нужны? — стукнул ладонью по столу Барин, — думаешь, у меня дел нет, кроме как с тобой тут в бирюльки играть.
— Ладно я согласен, — кивнул Шершень, — отдам я тебе кассету, у меня теперь похоже и выбора нет.
— Вот это разговор, — улыбнулся Барин, — ты на меня не серчай, я же тем, кто хорошо работает, кто служит верно, всегда помогаю и деньгами, и делами. У нас тут в городке свои законы и не надо лезть со своим уставом в чужой монастырь. Ты приехал, уехал, а мы тут живем и как-нибудь сами разберемся кто прав, а кто виноват. Правильно я говорю?
— Правильно, — подтвердил Шершень.
— А чего? Я вижу ты парень нормальный, — примирительно сказал Барин, — сколько ты там у себя в Питере зарабатываешь? Долларов двести-триста? Сколько? Ну, говори.
— Где-то так, — кивнул Шершень, — двести пятьдесят в среднем.
— Хо, это не зарплата при твоих способностях, — покачал головой Барин, — и ты доволен такой зарплатой?
— Вообще-то не очень, — ответил Шершень.
— Так, давай ко мне вместо Глушителя, — предложил Барин, — он опозорился и не раз уже, его я все равно сниму с должности. А ты будешь иметь в десять раз больше. Квартиру сразу, машину. Ты кем там работаешь?
— Вышибалой в баре, — ответил Шершень.
— Ну, что это за работа? — махнул рукой Барин. — Для нормального мужика унизительно. В армии драться научился?
— Морская пехота, — ответил Шершень.
— Ну, вот видишь, получается у нас диалог, — довольно сказал Барин, — а если надумаешь у меня работать, то все равно придется «грязью» заниматься. Где большие деньги, там и кровь. Не воевал?
— Не пришлось, — ответил Шершень.
— Жаль, пригодилось бы, — сказал Барин, — образование есть?
— Среднее специальное, — ответил Шершень.
— Пойдет, — кивнул Барин, — будешь на меня работать, я тебе высшее устрою без проблем. В любой ВУЗ страны, хоть в МГИМо. Сейчас без образования не пробиться в жизни? Ну, как перспектива?
— Не за это ты его убил, — сказал Шершень, — не за деньги. Ты за свою хорошо пригретую задницу испугался. Видно, было там, на диске что-то из-за чего тебе кранты настали бы. Потому что в городе про тебя многие знают, что подонок ты, да только доказать не могут. А Денис все это в одну папку собрал и систематизировал. А это такой валун получился, что раздавил бы тебя на месте. Вот это тебя и напугало!
— Короче так, — Барин стал суровым и жестким, — вернешь кассету и уябывай отсюда по добру, по здорову. Потому, что доказательств у тебя на сегодняшний день против меня только одно — эта кассета. Не будет у тебя ее и ты сам нам не нужен. А словам твоим никто не поверит. А если не отдашь кассету, то тогда и не выживешь. Убью я тебя. Хоть и не хочется, а придется. Но и на этом не закончится. Все это святое семейство, в которое хотел Денис родственником влезть, после того как тебя прикончат, я повыведу. Отца невесты Дениса на хер с работы выгоню, мать у них, итак, безработная, через полгода подохнут от голода. Беременная эта сучка загнется у меня в роддоме при родах. Это запросто устрою. У врачей зарплата маленькая, они с радостью за это возьмутся. Скальпелем не там чиркнут и кранты! А козявку твою, с которой ты в кафе ходил, будут мои «бультерьеры» ежедневно насиловать и наркоту колоть ей. Станет она как шлюха подзаборная. Последняя тварь в городе! Но ты этого не увидишь, потому что будешь гнить где-нибудь в помойке. Даже не в земле, а среди отбросов. А крысы будут твое лицо жрать! Этого хочешь? На хрена ты вообще приехал? Ты же людей подставил! Семью Шарандо всю подставил! Погоревали бы они годик и забыли твоего Дениса, телка его замуж бы снова вышла и вся история. А теперь вот я опять вынужден вот этим дерьмом заниматься! А могла бы быть все тихо и мирно, если бы ты мне кассету отдал!
— А ты не врешь? — тихо спросил Шершень.
— Что не вру? — переспросил Барин.
— Если я отдам кассету, то ты никого не тронешь?
— Да на хрена вы мне все нужны? — стукнул ладонью по столу Барин, — думаешь, у меня дел нет, кроме как с тобой тут в бирюльки играть.
— Ладно я согласен, — кивнул Шершень, — отдам я тебе кассету, у меня теперь похоже и выбора нет.
— Вот это разговор, — улыбнулся Барин, — ты на меня не серчай, я же тем, кто хорошо работает, кто служит верно, всегда помогаю и деньгами, и делами. У нас тут в городке свои законы и не надо лезть со своим уставом в чужой монастырь. Ты приехал, уехал, а мы тут живем и как-нибудь сами разберемся кто прав, а кто виноват. Правильно я говорю?
— Правильно, — подтвердил Шершень.
— А чего? Я вижу ты парень нормальный, — примирительно сказал Барин, — сколько ты там у себя в Питере зарабатываешь? Долларов двести-триста? Сколько? Ну, говори.
— Где-то так, — кивнул Шершень, — двести пятьдесят в среднем.
— Хо, это не зарплата при твоих способностях, — покачал головой Барин, — и ты доволен такой зарплатой?
— Вообще-то не очень, — ответил Шершень.
— Так, давай ко мне вместо Глушителя, — предложил Барин, — он опозорился и не раз уже, его я все равно сниму с должности. А ты будешь иметь в десять раз больше. Квартиру сразу, машину. Ты кем там работаешь?
— Вышибалой в баре, — ответил Шершень.
— Ну, что это за работа? — махнул рукой Барин. — Для нормального мужика унизительно. В армии драться научился?
— Морская пехота, — ответил Шершень.
— Ну, вот видишь, получается у нас диалог, — довольно сказал Барин, — а если надумаешь у меня работать, то все равно придется «грязью» заниматься. Где большие деньги, там и кровь. Не воевал?
— Не пришлось, — ответил Шершень.
— Жаль, пригодилось бы, — сказал Барин, — образование есть?
— Среднее специальное, — ответил Шершень.
— Пойдет, — кивнул Барин, — будешь на меня работать, я тебе высшее устрою без проблем. В любой ВУЗ страны, хоть в МГИМо. Сейчас без образования не пробиться в жизни? Ну, как перспектива?