Он удивился, застав Уорма у подножия лестницы.
— Мне очень жаль, но я должен был спуститься, — сказал Уорм. — Когда я понял, в чем причина…
— Все это — просто недоразумение, — отмахнулся Борден.
— Опрометчиво так говорить, — произнес Уорм. Его голова на гофристой шее слегка подрагивала. — Я слышал, что там творилось. Они пришли, чтобы уничтожить меня, и вы их остановили. Вы спасли меня.
— Не обижайтесь. Они просто не понимают…
— Я не обижаюсь. Хочу, чтобы вы знали — я восхищен вашим мужеством. Видите, я все же овладел кое-какими вашими эмоциями. Нашей расе неведома любовь, но она знает, что такое восхищение. И что такое благодарность — тоже. Я благодарен вам, мистер Борден. Я должен вознаградить вас.
— Будет вам! Не нужно мне никакое вознаграждение. У меня уже все есть.
— Я подумаю о чем-нибудь, достойном вас.
— Забудьте.
— Я никогда и ничего не забываю.
— Может, пойдем к остальным?
Они пошли — и инцидент был исчерпан. Маргарет больше не играла, а гости потихоньку собирались. Несмотря на то, что можно было с достаточной уверенностью сказать, что толпа снаружи не представляла более никакой опасности, Борден настоял на том, чтобы шли гости через черный ход. Саму же Маргарет он убедил остаться на ночь.
— Я буду чувствовать себя спокойнее, если ты останешься, — сказал он.
— Если ты настаиваешь — что ж… — кивнула она.
Она пожелала спокойной ночи Уорму, и Лоуренс отвел ее по коридору к одной из гостевых комнат в самом конце.
Борден и Уорм остались одни — но и им пора было расходиться. Лейна смущал поток благодарностей со стороны меха.
— Мне необходимо выразить вам свою признательность, — сообщил тот.
— Прошу, не стоит.
— Неужели нет ничего, что бы вы…
— Ничего, — твердо ответил Борден. — Теперь, если вы не возражаете…
— Конечно. Вам нужно отдохнуть, ведь так? Столько всего я еще не понял в людях…
— Спокойной ночи.
Он удивился, застав Уорма у подножия лестницы.
— Мне очень жаль, но я должен был спуститься, — сказал Уорм. — Когда я понял, в чем причина…
— Все это — просто недоразумение, — отмахнулся Борден.
— Опрометчиво так говорить, — произнес Уорм. Его голова на гофристой шее слегка подрагивала. — Я слышал, что там творилось. Они пришли, чтобы уничтожить меня, и вы их остановили. Вы спасли меня.
— Не обижайтесь. Они просто не понимают…
— Я не обижаюсь. Хочу, чтобы вы знали — я восхищен вашим мужеством. Видите, я все же овладел кое-какими вашими эмоциями. Нашей расе неведома любовь, но она знает, что такое восхищение. И что такое благодарность — тоже. Я благодарен вам, мистер Борден. Я должен вознаградить вас.
— Будет вам! Не нужно мне никакое вознаграждение. У меня уже все есть.
— Я подумаю о чем-нибудь, достойном вас.
— Забудьте.
— Я никогда и ничего не забываю.
— Может, пойдем к остальным?
Они пошли — и инцидент был исчерпан. Маргарет больше не играла, а гости потихоньку собирались. Несмотря на то, что можно было с достаточной уверенностью сказать, что толпа снаружи не представляла более никакой опасности, Борден настоял на том, чтобы шли гости через черный ход. Саму же Маргарет он убедил остаться на ночь.
— Я буду чувствовать себя спокойнее, если ты останешься, — сказал он.
— Если ты настаиваешь — что ж… — кивнула она.
Она пожелала спокойной ночи Уорму, и Лоуренс отвел ее по коридору к одной из гостевых комнат в самом конце.
Борден и Уорм остались одни — но и им пора было расходиться. Лейна смущал поток благодарностей со стороны меха.
— Мне необходимо выразить вам свою признательность, — сообщил тот.
— Прошу, не стоит.
— Неужели нет ничего, что бы вы…
— Ничего, — твердо ответил Борден. — Теперь, если вы не возражаете…
— Конечно. Вам нужно отдохнуть, ведь так? Столько всего я еще не понял в людях…
— Спокойной ночи.