— Дело, — шмыгнул ёрл. — Но вы же идти в торга? Ночь куду, да? Идти?
— Нас приглашают на вечеринку в их селении, — объяснил Филиппу Рэймонд. — Да, мы там будем.
— Ура-ура! — расплылся ёрл в улыбке. — Веселье, да! Много!
Может быть, это и было ёрлам в радость — даже Рэймонд проникся, — но Филиппу куду не понравился ни на йоту. Он сидел в тени дерева, спасаясь от плотного марева жаркой ночи и наблюдал за весельем с отстраненно-кислой улыбкой. Рэймонд толкал речь, объяснял ёрлам, что его эра администрирования подошла к концу, и его место займет Филипп. Ёрлы, заслышав это, все как один испустили стон разочарования, тянувшийся по меньшей мере минуту. Но вот пришел черед пира, и ёрлы принялись сновать с подносами гниющих фруктов. Филипп брезгливо сморщился, когда один из голубокожих коротышек протянул ему в почтительном поклоне местный зловонный деликатес. Ситуацию спас Рэймонд, приняв подношение. Всю традиционную еду ёрлов он привык заливать аспергином.
Филипп, похоже, презирал их. В его глазах они были дикарями — и всеми правдами и неправдами Рэймонд не смог бы изменить эту его точку зрения. Ёрлы танцевали нестройным кругом, галдя и размахивая копьями с надетыми на острия трофеями. Отрезанные головы улыбались — их хозяева будто приняли смерть в чудеснейшем расположении духа. Страшноватое зрелище… но улыбки на лицах танцоров были еще более отталкивающими.
Круг распался на две параллельные линии: мужчины и женщины, лицом друг к другу. Грохочущие отовсюду барабаны взяли неистовый темп. Линии по команде сошлись, и танец плавно перетек в свальную оргию.
— Рэймонд! — прошептал Филипп, явно уязвленный до глубины души. — Вы только взгляните! Что, вы им так и позволите…
— А почему нет? Пусть себе веселятся.
— Какая упадочность! Какой позор!
— Я же сказал вам — у них свои обычаи. Это все, между прочим, в нашу с вами честь…
— Возмутительно! — Филипп резко поднялся на ноги.
— Естественно, — пожал плечами Рэймонд. — Куда это вы?
— К себе. Боюсь, меня это все совершенно не устраивает.
— Подождите!
Но Филипп не стал ждать — пошел прочь. Рэймонд заковылял следом, пыхтя и отдуваясь — старику было не так-то просто нагнать юношу. Но у самого здания Администрации они все же поравнялись.
— Вернитесь, — прохрипел Рэймонд, хватаясь за грудь. — Вы их обидите, если уйдете вот так вот.
— Обижу? А что еще мне нужно сделать, чтобы не обидеть их? Может, поучаствовать?
— Если они вас пригласят — да.
— Вы серьезно?
— Конечно! Зачем пренебрегать гостеприимностью? Нам с ними еще долго работать, как-никак. Да и потом, нет в этом ничего отвратительного. Да, у них голубая кожа, но после пяти лет здесь вам это станет абсолютно по барабану.
— Говорите за себя, — хмыкнул Филипп. — Нет, я не вернусь.
— Послушайте, дайте-ка я вам объясню кое-что…
— Дело, — шмыгнул ёрл. — Но вы же идти в торга? Ночь куду, да? Идти?
— Нас приглашают на вечеринку в их селении, — объяснил Филиппу Рэймонд. — Да, мы там будем.
— Ура-ура! — расплылся ёрл в улыбке. — Веселье, да! Много!
Может быть, это и было ёрлам в радость — даже Рэймонд проникся, — но Филиппу куду не понравился ни на йоту. Он сидел в тени дерева, спасаясь от плотного марева жаркой ночи и наблюдал за весельем с отстраненно-кислой улыбкой. Рэймонд толкал речь, объяснял ёрлам, что его эра администрирования подошла к концу, и его место займет Филипп. Ёрлы, заслышав это, все как один испустили стон разочарования, тянувшийся по меньшей мере минуту. Но вот пришел черед пира, и ёрлы принялись сновать с подносами гниющих фруктов. Филипп брезгливо сморщился, когда один из голубокожих коротышек протянул ему в почтительном поклоне местный зловонный деликатес. Ситуацию спас Рэймонд, приняв подношение. Всю традиционную еду ёрлов он привык заливать аспергином.
Филипп, похоже, презирал их. В его глазах они были дикарями — и всеми правдами и неправдами Рэймонд не смог бы изменить эту его точку зрения. Ёрлы танцевали нестройным кругом, галдя и размахивая копьями с надетыми на острия трофеями. Отрезанные головы улыбались — их хозяева будто приняли смерть в чудеснейшем расположении духа. Страшноватое зрелище… но улыбки на лицах танцоров были еще более отталкивающими.
Круг распался на две параллельные линии: мужчины и женщины, лицом друг к другу. Грохочущие отовсюду барабаны взяли неистовый темп. Линии по команде сошлись, и танец плавно перетек в свальную оргию.
— Рэймонд! — прошептал Филипп, явно уязвленный до глубины души. — Вы только взгляните! Что, вы им так и позволите…
— А почему нет? Пусть себе веселятся.
— Какая упадочность! Какой позор!
— Я же сказал вам — у них свои обычаи. Это все, между прочим, в нашу с вами честь…
— Возмутительно! — Филипп резко поднялся на ноги.
— Естественно, — пожал плечами Рэймонд. — Куда это вы?
— К себе. Боюсь, меня это все совершенно не устраивает.
— Подождите!
Но Филипп не стал ждать — пошел прочь. Рэймонд заковылял следом, пыхтя и отдуваясь — старику было не так-то просто нагнать юношу. Но у самого здания Администрации они все же поравнялись.
— Вернитесь, — прохрипел Рэймонд, хватаясь за грудь. — Вы их обидите, если уйдете вот так вот.
— Обижу? А что еще мне нужно сделать, чтобы не обидеть их? Может, поучаствовать?
— Если они вас пригласят — да.
— Вы серьезно?
— Конечно! Зачем пренебрегать гостеприимностью? Нам с ними еще долго работать, как-никак. Да и потом, нет в этом ничего отвратительного. Да, у них голубая кожа, но после пяти лет здесь вам это станет абсолютно по барабану.
— Говорите за себя, — хмыкнул Филипп. — Нет, я не вернусь.
— Послушайте, дайте-ка я вам объясню кое-что…