Победа была у Риты практически в кармане. Просто «обуть» кого-нибудь ради еды дядя Толя с дядей Костей явно опасались. Они не тянули на отморозков и скорей до сих пор питались тем, что плохо лежит. В городе, судя по всему, с этим стало туго, а тут молодая баба с ребенком может чего надыбит — поди плохо? «Если нам с Мишуткой подадут чего-нибудь — вот тогда порядок! Тогда зима в дачном домике под защитой двух каких-никаких, а мужиков практически гарантирована. А в хозяйстве баба всегда нужна, раз уж оседлая жизнь намечается. А там, глядишь, еще кто-нибудь подвернется, посолидней.» — Так рассуждала Рита, сворачивая на просёлочную дорогу, ведущую к деревне. Дядя Толя нёс на руках Мишу, а дядя Костя очень хмуро вглядывался в очертания приближающихся домов.
Деревня представляла из себя довольно унылое зрелище. Но война тут была ни при чём — во всяком случае нынешняя её точно не задела. Её задели скорее коллективизация, раскулачивание и приватизация. Но все-таки, тут жили люди, и им явно не грозило помереть от холода и голода. Зная, что этот общеизвестный факт привлечет посторонних, селяне как умели позаботились о своей безопасности, и, в качестве первого шага, установили с обеих сторон дороги по виселице. На каждой висела табличка «для мародёров», но никаких висельников не наблюдалось.
— Ни хрена мне не улыбается туда идти. Мы же явно выглядим как банда — два мужика и баба с ребенком. У него что, два папы что ли? Пристрелят и всё тут…
— А вам и не надо никуда идти. Вы тут посидите, а мы с Мишенькой сходим, да Мишенька?
— Ладно, но мы долго тут торчать не будем. Через час уйдем. Так что, если вас там повяжут, извини, про нас можешь забыть.
— Не повяжут. Еще и пожрать дадут.
— Ну-ну.
Бичи уселись на лежавшее у дороге колесо от трактора «Беларусь», а Рита слегка размазала сажу с бровей по лицу, взяла Мишеньку на руки и поплелась в деревню.
Первым делом, Рите попалась на глаза тетка, ковырявшаяся в огороде. Заметив движение за забором, она выпрямилась и, мгновенно оценив обстановку, стала голосить: «Эй ты! Тебе чего здесь надо?» Было ясно, что помимо простого интереса, тетка считала своим долгом оповестить всех в округе, что в деревню впёрся чужак. На крыльце соседнего дома появилась бородатая фигура:
— Петровна, гляди, к тебе гости!
— Хуёсти! Слышь, кликни Кузмича, что опять какая-то лярва побираться припёрлась! Эй ты! Проваливай — здесь не подают!
Тут Рита поняла, что рассказы о деревенских нравах времен Великой Отечественной вполне актуальны и сегодня. Она подхватила Мишутку на руки и быстро пошла вперед, вглубь деревни. Время у нее еще было и разворачиваться при первой же неудаче она не собиралась — вдруг повезёт. Примерно через семь домов она крупно пожалела о своем решении. Из-за угла на нее вышла знакомая фигура в сером пальто и сером платке — это была та самая сварливая жена водителя «буханки». Встреча была неожиданной и резкой, они практически столкнулись. Рита постаралась побыстрей отвернуться и её взгляд уперся в знакомый УАЗик, притулившийся во дворе — сомнений не оставалось, это была жена «механика Гаврилова», как про себя Рита обозвала того сердобольного мужичка.
«Вот это удача», — подумала Рита: «Вот уж вляпалась, так вляпалась». Она развернулась и быстро пошла обратно — дело принимало серьезный оборот.
— Люди добрые! Вы посмотрите кто припёрся! Та проститутка, что мой дурак на дороге подобрал. И уже с ребёнком! Ты глянь, что творит сучка малахольная — чужого мальца притащила для жалости! Народ, держите её — она ребенка украла!
Рита начала ускоряться. За спиной послышались пара хлопков калиткой. Если за ней действительно собирались гнаться, то от ребенка надо было избавляться — она свернула в ближайшую улочку и сразу бросилась к ближайшим кустам, густо обрамлявшим чей-то редкий забор из штакетника. Забившись в кусты и прижавшись к забору, она стала соображать, как поаккуратней оставить здесь ребенка и по-тихому свалить. Ребенок, к счастью, совсем не капризничал и только с интересом смотрел по сторонам, но на главной улице уже слышны были чьи-то голоса.
— Тёть, а тёть, а ты чего здесь сидишь?
От неожиданности Рита вздрогнула и, обернувшись, увидела с другой стороны забора маленького мальчика лет шести-семи.
— Устала, отдыхаю. А тебя как зовут, мальчик?
— Пашкой.
— Пашка, послушай, а можно я тут посижу, а ты никому про это говорить не будешь, а? Я недолго — только передохну маленько и мы дальше пойдем. Договорились?
Пашка кивнул в ответ с очень серьезным видом и остался стоять на месте. Он внимательно рассматривал чужую тётю и наверное думал, что будет лучше без присмотра её не оставлять. Так в полной тишине они провели минут пять. Голоса на улице стихли и Рита осмелела:
— Пашка, скажи, а у вас есть пожрать чего-нибудь, а то вон смотри, мы с Мишенькой не ели уже два дня. Да Мишенька? Ты хочешь кушать?
Победа была у Риты практически в кармане. Просто «обуть» кого-нибудь ради еды дядя Толя с дядей Костей явно опасались. Они не тянули на отморозков и скорей до сих пор питались тем, что плохо лежит. В городе, судя по всему, с этим стало туго, а тут молодая баба с ребенком может чего надыбит — поди плохо? «Если нам с Мишуткой подадут чего-нибудь — вот тогда порядок! Тогда зима в дачном домике под защитой двух каких-никаких, а мужиков практически гарантирована. А в хозяйстве баба всегда нужна, раз уж оседлая жизнь намечается. А там, глядишь, еще кто-нибудь подвернется, посолидней.» — Так рассуждала Рита, сворачивая на просёлочную дорогу, ведущую к деревне. Дядя Толя нёс на руках Мишу, а дядя Костя очень хмуро вглядывался в очертания приближающихся домов.
Деревня представляла из себя довольно унылое зрелище. Но война тут была ни при чём — во всяком случае нынешняя её точно не задела. Её задели скорее коллективизация, раскулачивание и приватизация. Но все-таки, тут жили люди, и им явно не грозило помереть от холода и голода. Зная, что этот общеизвестный факт привлечет посторонних, селяне как умели позаботились о своей безопасности, и, в качестве первого шага, установили с обеих сторон дороги по виселице. На каждой висела табличка «для мародёров», но никаких висельников не наблюдалось.
— Ни хрена мне не улыбается туда идти. Мы же явно выглядим как банда — два мужика и баба с ребенком. У него что, два папы что ли? Пристрелят и всё тут…
— А вам и не надо никуда идти. Вы тут посидите, а мы с Мишенькой сходим, да Мишенька?
— Ладно, но мы долго тут торчать не будем. Через час уйдем. Так что, если вас там повяжут, извини, про нас можешь забыть.
— Не повяжут. Еще и пожрать дадут.
— Ну-ну.
Бичи уселись на лежавшее у дороге колесо от трактора «Беларусь», а Рита слегка размазала сажу с бровей по лицу, взяла Мишеньку на руки и поплелась в деревню.
Первым делом, Рите попалась на глаза тетка, ковырявшаяся в огороде. Заметив движение за забором, она выпрямилась и, мгновенно оценив обстановку, стала голосить: «Эй ты! Тебе чего здесь надо?» Было ясно, что помимо простого интереса, тетка считала своим долгом оповестить всех в округе, что в деревню впёрся чужак. На крыльце соседнего дома появилась бородатая фигура:
— Петровна, гляди, к тебе гости!
— Хуёсти! Слышь, кликни Кузмича, что опять какая-то лярва побираться припёрлась! Эй ты! Проваливай — здесь не подают!
Тут Рита поняла, что рассказы о деревенских нравах времен Великой Отечественной вполне актуальны и сегодня. Она подхватила Мишутку на руки и быстро пошла вперед, вглубь деревни. Время у нее еще было и разворачиваться при первой же неудаче она не собиралась — вдруг повезёт. Примерно через семь домов она крупно пожалела о своем решении. Из-за угла на нее вышла знакомая фигура в сером пальто и сером платке — это была та самая сварливая жена водителя «буханки». Встреча была неожиданной и резкой, они практически столкнулись. Рита постаралась побыстрей отвернуться и её взгляд уперся в знакомый УАЗик, притулившийся во дворе — сомнений не оставалось, это была жена «механика Гаврилова», как про себя Рита обозвала того сердобольного мужичка.
«Вот это удача», — подумала Рита: «Вот уж вляпалась, так вляпалась». Она развернулась и быстро пошла обратно — дело принимало серьезный оборот.
— Люди добрые! Вы посмотрите кто припёрся! Та проститутка, что мой дурак на дороге подобрал. И уже с ребёнком! Ты глянь, что творит сучка малахольная — чужого мальца притащила для жалости! Народ, держите её — она ребенка украла!
Рита начала ускоряться. За спиной послышались пара хлопков калиткой. Если за ней действительно собирались гнаться, то от ребенка надо было избавляться — она свернула в ближайшую улочку и сразу бросилась к ближайшим кустам, густо обрамлявшим чей-то редкий забор из штакетника. Забившись в кусты и прижавшись к забору, она стала соображать, как поаккуратней оставить здесь ребенка и по-тихому свалить. Ребенок, к счастью, совсем не капризничал и только с интересом смотрел по сторонам, но на главной улице уже слышны были чьи-то голоса.
— Тёть, а тёть, а ты чего здесь сидишь?
От неожиданности Рита вздрогнула и, обернувшись, увидела с другой стороны забора маленького мальчика лет шести-семи.
— Устала, отдыхаю. А тебя как зовут, мальчик?
— Пашкой.
— Пашка, послушай, а можно я тут посижу, а ты никому про это говорить не будешь, а? Я недолго — только передохну маленько и мы дальше пойдем. Договорились?
Пашка кивнул в ответ с очень серьезным видом и остался стоять на месте. Он внимательно рассматривал чужую тётю и наверное думал, что будет лучше без присмотра её не оставлять. Так в полной тишине они провели минут пять. Голоса на улице стихли и Рита осмелела:
— Пашка, скажи, а у вас есть пожрать чего-нибудь, а то вон смотри, мы с Мишенькой не ели уже два дня. Да Мишенька? Ты хочешь кушать?