— Что? — не понял Володаров.
— Ну, сначала козлом назвал, теперь вот галюминацией какой-то. А я даже слова такого не знаю, но точно что-то обидное.
— Так, подожди, — слова кота совсем сбили его с толку. — Во-первых, галлюцинацией. И во-вторых, это не обзыватель-ство. Оно значит, что ты не настоящий, тебя здесь нет. Это просто я головой очень сильно ударился, когда упал, и те-перь мне мерещится всякое.
Вололаров поверить не мог, что стоит сейчас на кухне и с серьезным видом объясняет коту значение слова галлюци-нация. Да и если быть откровенным, не собирался верить.
— Вот так здрасьте, — на этот раз кот приподнял сразу обе брови. — Не настоящий. Тебя еще раз укусить, или как? Не настоящий я, ты погляди. А убирает тут все кто? А? Печку топит, полы моет, окна? Или оно само по себе все красивое и чистое такое?
Володаров не знал, что ответить. Он посмотрел на бритву у себя в руке, затем снова на кота.
— Так это ты печку растопил?
— Я, конечно. Кто же еще? От вас фиг дождешься… А между прочим, если в холода долго не топить, то в доме сы-рость разводится, и плесень по стенам расти начинает. Вот ты пробовал когда-нибудь плесень со стен выводить? Нет? А я пробовал. Больше не охота.
Чем дольше кот говорил, тем больше Володаров свыкался с этим невероятным феноменом. Он в него по-прежнему не верил, но и такого сильного отторжения в душе уже не испы-тывал. Просто иногда человек может получить сильную травму, но не осознавать этого еще какое-то время. Шок сглаживает углы, притупляет чувства. И когда он проходит, тут же накатывает боль, а вместе с ней — осознание того, что с тобой определенно что-то не так. Но Володаров ощущал себя совершенно нормально. Да, подбородок все еще побаливал, что есть, того не отнять, но никаких других признаков серь-езной травмы головы он не замечал. Никаких, за исключе-нием говорящего кота. Такой простой самоанализ заставил его на миг, всего на малую долю секунды допустить вероят-ность того, что удивительное животное все же не плод его воображения. И в это же миг родился план, как это прове-рить наверняка.
— Значит, — оборвал Володаров кошачьи жалобы на труд-ности ухаживания за отсыревшей побелкой, — ты в доме сле-дишь за чистотой?
— Да, — кот кивнул и, казалось, самодовольно улыбнулся. — Я здесь вообще за всем слежу, если уж на то пошло. Убираю, чиню, достраиваю, если нужно. Список моих талантов мож-но…
— И значит знаешь, где что лежит?
— Знаю.
— Ну хорошо, — Володаров показал бритвой в сторону ком-наты, которую про себя называл кабинетом. — Тогда скажи мне, что находится во втором сверху ящике стола.
Он раз и на всегда решил поставить точку во внутреннем споре, существует кот или нет. Задумка была проста и дей-ственна. С тех пор, как Володаров впервые зашел в дом Аль-бертыча, он так и не успел заглянуть в ящики письменного стола. А потому, если кот был продуктом его собственного разума, то он никак не мог знать их содержимого.
— Да легко! — фыркнул кот. — Два карандаша и книжка, которую хозяин писал.
Володаров быстро метнулся в кабинет, рывком открыл второй ящик и… кот угадал только половину. Карандашей действительно было два. От резкого открытия они прокати-лись по дну ящика, ударились о переднюю стенку и, срико-шетив друг о друга, остановились. Но никакой книжки. Ни черной, ни белой, ни какой-либо еще. Ура! Здравый смысл восторжествовал. У Володарова определенно галлюцинации.
— Ага! — выкрикнул он, победоносно вознеся над головой бритву. — Вот ты и попался! Нету тут никакой книжки. А зна-чит ты — ненастоящий!
Володаров облегченно выдохнул и сполз на стул, стояв-ший у стола.
— Книжка есть, — прохрипел из кухни кот, совершенно не обратив внимания на перемены в настроении Гены. — Ищи лучше.
— Ну чего искать-то? Чего искать? — Володаров откинулся на спинку стула и расслабился. — Нет ее здесь и все.
Он на всякий случай открыл верхний ящик, затем ниж-ний, чтобы убедиться наверняка, что кот не оговорился. Это было бы крайне неприятно. Но нет, никакой черной книги в письменном столе Альбертыча не было. Хотя…
— Что? — не понял Володаров.
— Ну, сначала козлом назвал, теперь вот галюминацией какой-то. А я даже слова такого не знаю, но точно что-то обидное.
— Так, подожди, — слова кота совсем сбили его с толку. — Во-первых, галлюцинацией. И во-вторых, это не обзыватель-ство. Оно значит, что ты не настоящий, тебя здесь нет. Это просто я головой очень сильно ударился, когда упал, и те-перь мне мерещится всякое.
Вололаров поверить не мог, что стоит сейчас на кухне и с серьезным видом объясняет коту значение слова галлюци-нация. Да и если быть откровенным, не собирался верить.
— Вот так здрасьте, — на этот раз кот приподнял сразу обе брови. — Не настоящий. Тебя еще раз укусить, или как? Не настоящий я, ты погляди. А убирает тут все кто? А? Печку топит, полы моет, окна? Или оно само по себе все красивое и чистое такое?
Володаров не знал, что ответить. Он посмотрел на бритву у себя в руке, затем снова на кота.
— Так это ты печку растопил?
— Я, конечно. Кто же еще? От вас фиг дождешься… А между прочим, если в холода долго не топить, то в доме сы-рость разводится, и плесень по стенам расти начинает. Вот ты пробовал когда-нибудь плесень со стен выводить? Нет? А я пробовал. Больше не охота.
Чем дольше кот говорил, тем больше Володаров свыкался с этим невероятным феноменом. Он в него по-прежнему не верил, но и такого сильного отторжения в душе уже не испы-тывал. Просто иногда человек может получить сильную травму, но не осознавать этого еще какое-то время. Шок сглаживает углы, притупляет чувства. И когда он проходит, тут же накатывает боль, а вместе с ней — осознание того, что с тобой определенно что-то не так. Но Володаров ощущал себя совершенно нормально. Да, подбородок все еще побаливал, что есть, того не отнять, но никаких других признаков серь-езной травмы головы он не замечал. Никаких, за исключе-нием говорящего кота. Такой простой самоанализ заставил его на миг, всего на малую долю секунды допустить вероят-ность того, что удивительное животное все же не плод его воображения. И в это же миг родился план, как это прове-рить наверняка.
— Значит, — оборвал Володаров кошачьи жалобы на труд-ности ухаживания за отсыревшей побелкой, — ты в доме сле-дишь за чистотой?
— Да, — кот кивнул и, казалось, самодовольно улыбнулся. — Я здесь вообще за всем слежу, если уж на то пошло. Убираю, чиню, достраиваю, если нужно. Список моих талантов мож-но…
— И значит знаешь, где что лежит?
— Знаю.
— Ну хорошо, — Володаров показал бритвой в сторону ком-наты, которую про себя называл кабинетом. — Тогда скажи мне, что находится во втором сверху ящике стола.
Он раз и на всегда решил поставить точку во внутреннем споре, существует кот или нет. Задумка была проста и дей-ственна. С тех пор, как Володаров впервые зашел в дом Аль-бертыча, он так и не успел заглянуть в ящики письменного стола. А потому, если кот был продуктом его собственного разума, то он никак не мог знать их содержимого.
— Да легко! — фыркнул кот. — Два карандаша и книжка, которую хозяин писал.
Володаров быстро метнулся в кабинет, рывком открыл второй ящик и… кот угадал только половину. Карандашей действительно было два. От резкого открытия они прокати-лись по дну ящика, ударились о переднюю стенку и, срико-шетив друг о друга, остановились. Но никакой книжки. Ни черной, ни белой, ни какой-либо еще. Ура! Здравый смысл восторжествовал. У Володарова определенно галлюцинации.
— Ага! — выкрикнул он, победоносно вознеся над головой бритву. — Вот ты и попался! Нету тут никакой книжки. А зна-чит ты — ненастоящий!
Володаров облегченно выдохнул и сполз на стул, стояв-ший у стола.
— Книжка есть, — прохрипел из кухни кот, совершенно не обратив внимания на перемены в настроении Гены. — Ищи лучше.
— Ну чего искать-то? Чего искать? — Володаров откинулся на спинку стула и расслабился. — Нет ее здесь и все.
Он на всякий случай открыл верхний ящик, затем ниж-ний, чтобы убедиться наверняка, что кот не оговорился. Это было бы крайне неприятно. Но нет, никакой черной книги в письменном столе Альбертыча не было. Хотя…