В наступившей звенящей тишине сквозь вату из шока к Володарову постепенно приходит понимание того, что боль-ше нет никакого кошмара, нет сияющих в темноте алых то-чек-глаз, и больше нет никакого паралича. Его конечности снова в его полной власти. Пальцы на ногах сжались от стра-ха, а руки дрожат, со всей силы вцепившись в брюки.
Воспользовавшись вернувшимся контролем, он резко сел на кровати, изо всех сил пнул тело старика пяткой и оно, вя-ло перевернувшись, с грохотом упало на пол. Затем, вспом-нив причину, по которой этот монстр лишился головы, а именно резкий хлопок, похожий на гром среди ясного неба, Володаров повернулся и вжался спиной в ковер, висевший на стене. Но страх перед новой опасностью, той, что с такой легкостью превратила предыдущую в кровавое месиво, тут же отступил, сменившись приятным чувством облегчения.
Посреди гостиной стоял Молчан. Он крепко сжимал в ру-ках нацеленное на мертвого старика ружье и готов был сде-лать еще один выстрел.
?
У каждого человека в жизни бывает такой переломный момент, когда все те знания, которыми он обладал до этого, под давлением обстоятельств переворачиваются с ног на го-лову. Обычно это случается в детстве и проходит весьма без-болезненно. Деда мороза не существует, между ног у дево-чек не тоже самое, что и у мальчиков, и тому подобные ме-лочи. Некоторых откровение нагоняет уже в более зрелом возрасте. Например, когда только-только окончивший ин-ститут парнишка, полный амбиций и энтузиазма, сталкивает-ся с суровой реальностью рабочих будней, осознавая, что, скорее всего, ни одной из его грез сбыться не суждено, а сам он умрет, как и все, от нелепой болячки или старости, так ничего и не изменив.
Гена Володаров сидел на кровати, поджав ноги и судо-рожно открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег. Его настиг тот самый переломный момент, сокрушительный удар по устоявшейся картине мира, от которого не так уж легко оправиться. Сейчас, пока в ушах звенело от выстрела, а крошечные темные капельки медленно стекали по стене за спиной, он еще был не в состоянии осознать этого, но чуть позже, в более спокойной обстановке…
— Живой? — тихо спросил Молчан, продолжая целиться в старика на полу.
— Чего? — непонимающе переспросил Володаров.
— Живой, говорю?
Гена слегка наклонился вперед, взглянул через край кро-вати и увидел, как из ошметков черепа существа на пол со-чится черная жижа.
— Кажется, нет, — он снова посмотрел на Мочана.
— Тьфу ты… — сельский голова опустил ружье и вошел в спальню. — Я тебя вообще-то спрашиваю.
— А, — Володаров несколько раз моргнул. — Вроде да.
— Вот и отлично. Тогда быстро обувайся и берись за ноги.
Все еще не понимающий ничего Володаров послушно встал с кровати, обулся и, немного нагнувшись вперед, по-ложил руки себе на колени.
— Ты чего делаешь? — Молчан, повесив ружье на плечо, стоял у размноженной головы старика и с интересом смотрел на Гену.
— Как это? Берусь за ноги.
— Да не за свои, дурачина, — он коротко крякнул, пытаясь задушить в себе неподходящий к ситуации смешок. — За его ноги берись. Нужно до рассвета успеть, а не то все дело насмарку.
Сельский голова аккуратно, чтобы не испачкаться в дег-теобразной крови, подхватил тело под руки и кивнул Воло-дарову. Тот, наконец поняв, чего от него хотят, взялся за то-щие худые ноги старика, попутно про себя отметив необычно большой для такого роста размер ступней. Сорок четвертый, не меньше.
— А можно мне уже проснуться? — в голове у Гены творил-ся форменный бардак, и его не покидало стойкое ощущение нереальности происходящего.
— Потом, — буркнул Молчан. — Сначала помоги его до мо-гилки донести. Люди ждут.
Возражать Володаров не стал. По его мнению, в сумбур-ных снах толку от подобного было мало. Как, собственно, и во всем остальном. В таких делах как бред, суматоха ни к чему, трата нервов и времени.
В наступившей звенящей тишине сквозь вату из шока к Володарову постепенно приходит понимание того, что боль-ше нет никакого кошмара, нет сияющих в темноте алых то-чек-глаз, и больше нет никакого паралича. Его конечности снова в его полной власти. Пальцы на ногах сжались от стра-ха, а руки дрожат, со всей силы вцепившись в брюки.
Воспользовавшись вернувшимся контролем, он резко сел на кровати, изо всех сил пнул тело старика пяткой и оно, вя-ло перевернувшись, с грохотом упало на пол. Затем, вспом-нив причину, по которой этот монстр лишился головы, а именно резкий хлопок, похожий на гром среди ясного неба, Володаров повернулся и вжался спиной в ковер, висевший на стене. Но страх перед новой опасностью, той, что с такой легкостью превратила предыдущую в кровавое месиво, тут же отступил, сменившись приятным чувством облегчения.
Посреди гостиной стоял Молчан. Он крепко сжимал в ру-ках нацеленное на мертвого старика ружье и готов был сде-лать еще один выстрел.
?
У каждого человека в жизни бывает такой переломный момент, когда все те знания, которыми он обладал до этого, под давлением обстоятельств переворачиваются с ног на го-лову. Обычно это случается в детстве и проходит весьма без-болезненно. Деда мороза не существует, между ног у дево-чек не тоже самое, что и у мальчиков, и тому подобные ме-лочи. Некоторых откровение нагоняет уже в более зрелом возрасте. Например, когда только-только окончивший ин-ститут парнишка, полный амбиций и энтузиазма, сталкивает-ся с суровой реальностью рабочих будней, осознавая, что, скорее всего, ни одной из его грез сбыться не суждено, а сам он умрет, как и все, от нелепой болячки или старости, так ничего и не изменив.
Гена Володаров сидел на кровати, поджав ноги и судо-рожно открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег. Его настиг тот самый переломный момент, сокрушительный удар по устоявшейся картине мира, от которого не так уж легко оправиться. Сейчас, пока в ушах звенело от выстрела, а крошечные темные капельки медленно стекали по стене за спиной, он еще был не в состоянии осознать этого, но чуть позже, в более спокойной обстановке…
— Живой? — тихо спросил Молчан, продолжая целиться в старика на полу.
— Чего? — непонимающе переспросил Володаров.
— Живой, говорю?
Гена слегка наклонился вперед, взглянул через край кро-вати и увидел, как из ошметков черепа существа на пол со-чится черная жижа.
— Кажется, нет, — он снова посмотрел на Мочана.
— Тьфу ты… — сельский голова опустил ружье и вошел в спальню. — Я тебя вообще-то спрашиваю.
— А, — Володаров несколько раз моргнул. — Вроде да.
— Вот и отлично. Тогда быстро обувайся и берись за ноги.
Все еще не понимающий ничего Володаров послушно встал с кровати, обулся и, немного нагнувшись вперед, по-ложил руки себе на колени.
— Ты чего делаешь? — Молчан, повесив ружье на плечо, стоял у размноженной головы старика и с интересом смотрел на Гену.
— Как это? Берусь за ноги.
— Да не за свои, дурачина, — он коротко крякнул, пытаясь задушить в себе неподходящий к ситуации смешок. — За его ноги берись. Нужно до рассвета успеть, а не то все дело насмарку.
Сельский голова аккуратно, чтобы не испачкаться в дег-теобразной крови, подхватил тело под руки и кивнул Воло-дарову. Тот, наконец поняв, чего от него хотят, взялся за то-щие худые ноги старика, попутно про себя отметив необычно большой для такого роста размер ступней. Сорок четвертый, не меньше.
— А можно мне уже проснуться? — в голове у Гены творил-ся форменный бардак, и его не покидало стойкое ощущение нереальности происходящего.
— Потом, — буркнул Молчан. — Сначала помоги его до мо-гилки донести. Люди ждут.
Возражать Володаров не стал. По его мнению, в сумбур-ных снах толку от подобного было мало. Как, собственно, и во всем остальном. В таких делах как бред, суматоха ни к чему, трата нервов и времени.