Человечек недовольно хмыкнул, а затем резко обернулся на месте, превратившись в большого черного кота.
— Теперь узнал?
Гена от неожиданности произошедшего впал в недолгий ступор. Медленно опустив пистолет, он еще с пол минуты молча пялился на наглое животное, прежде чем прийти в себя и ответить.
— Теперь узнал, — его голос прозвучал как-то монотонно и безжизненно. — А как ты?… В смысле, что ты?…
— Ну не все же мне прятаться, — прохрипел кот. — Тем бо-лее, что ты больше не гость. Могу себе позволить.
— Больше не гость? — все так же монотонно переспросил Володаров.
— Ну да. Старый хозяин уже не вернется, так что выходит ты теперь новый. Не гость, то есть. Оно мне, конечно, не в радость, но кто ж меня спрашивать будет? Мое дело простое, за домом следить, а кто в нем бардак разводит, — кот недо-вольно покосился на трюмо, — уже не так важно.
Володаров перевел дух и почесал дулом пистолета заты-лок.
— Так ты, значит, домовой… — абсурдность общей картины не переставала его поражать. — Говорящий кот на побегуш-ках у старого вампира… Какой бред.
— Это бред? — домовой опять обернулся в человечка и продолжил оттирать с пола кровь. — Говорящий кот на побе-гушках у невоспитанного милиционера, вот где бред.
— Согласен, — Гена почувствовал, как ноги постепенно превращаются в два непослушных столба из ваты, и сел на кровать.
— Вот ты мне скажи, вы зачем ковер испоганили? Не мог-ли аккуратней выносить? Как мне его теперь отмывать? А зеркало разбитое вообще к несчастью, ты в курсе? Семь лет, между прочим. За что там семь лет положено давать?
— Не знаю, — пожал плечами Володаров. — За убийство?
— Во! За убийство и за зеркало. Ты и без того неудачник, а теперь уж совсем сгинешь.
— Почему это я неудачник?
— А кого еще в дом к упырю селят?
Домовой был прав и Гена знал это. Никаких доказа-тельств не требовалось, достаточно было просто вспомнить, что везунчики не работают в умирающих селах участковыми. Это как минимум.
— И то верно, — согласился он и больше ничего не говоря вышел из спальни. Ему совсем не хотелось смотреть на кро-вавое пятно, лишний раз напоминавшее о ночном кошмаре, на разбитое зеркало, сулившее семь лет сплошных неудач (хотя куда уж хуже), и на странного маленького человечка, стремившего смешать его с грязью. Гене сейчас не хотелось вообще ничего. А потому он вернул пистолет на стол в гости-ной, лег на неудобный диван и, свернувшись калачиком, просто лежал.
— Вставай, — выдернул из полного штиля мыслей Гену все тот же хриплый голос. — Мириться будем.
Володаров перевел безразличный взгляд с окна, за кото-рым уже во всю светило солнце, на домового. Тот в облике кота сидел возле шкафа с книгами и активно вилял хвостом.
— А мы разве ссорились?
— Не совсем, но знакомство не задалось с самого начала. С этим-то ты спорить не станешь?
Человечек недовольно хмыкнул, а затем резко обернулся на месте, превратившись в большого черного кота.
— Теперь узнал?
Гена от неожиданности произошедшего впал в недолгий ступор. Медленно опустив пистолет, он еще с пол минуты молча пялился на наглое животное, прежде чем прийти в себя и ответить.
— Теперь узнал, — его голос прозвучал как-то монотонно и безжизненно. — А как ты?… В смысле, что ты?…
— Ну не все же мне прятаться, — прохрипел кот. — Тем бо-лее, что ты больше не гость. Могу себе позволить.
— Больше не гость? — все так же монотонно переспросил Володаров.
— Ну да. Старый хозяин уже не вернется, так что выходит ты теперь новый. Не гость, то есть. Оно мне, конечно, не в радость, но кто ж меня спрашивать будет? Мое дело простое, за домом следить, а кто в нем бардак разводит, — кот недо-вольно покосился на трюмо, — уже не так важно.
Володаров перевел дух и почесал дулом пистолета заты-лок.
— Так ты, значит, домовой… — абсурдность общей картины не переставала его поражать. — Говорящий кот на побегуш-ках у старого вампира… Какой бред.
— Это бред? — домовой опять обернулся в человечка и продолжил оттирать с пола кровь. — Говорящий кот на побе-гушках у невоспитанного милиционера, вот где бред.
— Согласен, — Гена почувствовал, как ноги постепенно превращаются в два непослушных столба из ваты, и сел на кровать.
— Вот ты мне скажи, вы зачем ковер испоганили? Не мог-ли аккуратней выносить? Как мне его теперь отмывать? А зеркало разбитое вообще к несчастью, ты в курсе? Семь лет, между прочим. За что там семь лет положено давать?
— Не знаю, — пожал плечами Володаров. — За убийство?
— Во! За убийство и за зеркало. Ты и без того неудачник, а теперь уж совсем сгинешь.
— Почему это я неудачник?
— А кого еще в дом к упырю селят?
Домовой был прав и Гена знал это. Никаких доказа-тельств не требовалось, достаточно было просто вспомнить, что везунчики не работают в умирающих селах участковыми. Это как минимум.
— И то верно, — согласился он и больше ничего не говоря вышел из спальни. Ему совсем не хотелось смотреть на кро-вавое пятно, лишний раз напоминавшее о ночном кошмаре, на разбитое зеркало, сулившее семь лет сплошных неудач (хотя куда уж хуже), и на странного маленького человечка, стремившего смешать его с грязью. Гене сейчас не хотелось вообще ничего. А потому он вернул пистолет на стол в гости-ной, лег на неудобный диван и, свернувшись калачиком, просто лежал.
— Вставай, — выдернул из полного штиля мыслей Гену все тот же хриплый голос. — Мириться будем.
Володаров перевел безразличный взгляд с окна, за кото-рым уже во всю светило солнце, на домового. Тот в облике кота сидел возле шкафа с книгами и активно вилял хвостом.
— А мы разве ссорились?
— Не совсем, но знакомство не задалось с самого начала. С этим-то ты спорить не станешь?