Я кивнул, не зная, что сказать.
— Прости, — повторил он. — Я просто хочу... — он пытался тщательно подбирать слова. Разрываться на части было так непохоже на Адама. — Я просто хочу, чтобы он поговорил со мной.
— Саймон не хочет с тобой разговаривать?
— О том, что случилось, нет, — покачал головой Адам. — В смысле, я знаю, что что-то произошло во время секса. Должно быть, именно тогда. До этого ведь все было хорошо.
Я кивнул. Он был прав. Я видел это. Я видел это в глазах Саймона. В тот момент, когда он посмотрел на меня, между нами был Адам, однако Саймон не сводил с меня глаз. Но как сказать об этом Адаму? Как объяснить ему, что его парень – человек, которого он так любит – смотрел на меня точно так же, как смотрит на него?
Да никак... Правда в том, что я уезжаю. Я ничего для них не значу. Просто временное развлечение, всего лишь третий лишний в этой забаве на период моего пребывания здесь. Вот в чем вся правда.
Эх, не это мне шептало мое сердце, вовсе не этого оно хотело.
Но в действительности, я не был частью их пары.
Я поднял глаза на Адама как раз в тот момент, когда его взгляд метнулся через мое плечо. Машинально обернувшись, я заметил Саймона, что стоял в фойе, наблюдая за нами, но он быстро развернулся и направился в другую сторону. Я вновь посмотрел на Адама. Он хмурился и выглядел таким несчастным. Взяв нож, он молча вернулся к нарезанию фруктов, но, казалось, лишь за тем, чтобы чем-нибудь занять руки, поскольку мыслями был явно не здесь.
Тем не менее оставалось кое-что, что мне нужно было прояснить. Мне нужно было услышать это.
— Что насчет сегодняшнего вечера? — прочистив горло, поинтересовался я.
Адам отрезал кусочек апельсина, потом положил нож, и его плечи поникли. Это молчание и неспособность смотреть на меня были прекрасным ответом.
Я машинально встал и кивнул. Понятно.
Что бы между нами ни было, это закончилось.
Предполагать – это одно, а вот получить окончательное подтверждение, уже совсем другое.
Может, все дело в том, что я плохо спал прошлой ночью, а, может, в той тяжести, которая поселилась в груди и просочилась до самых костей, но несмотря на звуки воскресной ночи, музыки, смеха и бурлящей жизни за моей дверью, и несмотря на то, что кровать казалась слишком пустой, я заснул.
Проснулся я в дерьмовом настроении. Решив, что пробежка пойдет мне на пользу, оделся и направился к выходу, а потом специально свернул налево, а не направо, подальше от мыса и возможности столкнуться с Саймоном. Пробегав всего неделю, я почувствовал разницу. И понял, почему Саймон делает это. По той же причине, по которой Адам плавал. Если не ради фитнеса, то проветрить голову.
Вернувшись в отель, я принял душ и оделся, чувствуя зверский голод. Не в состоянии вспомнить, ел ли что-нибудь накануне, я достал книгу со дна чемодана, взял тарелку с фруктами и кофе, и сел за свой обычный столик с видом на океан. Я упаковывал несколько книг и iPod, думая, что останусь один и мне нужно будет чем-то заняться. Чтобы было понятно, что я ни с кем не хочу разговаривать, я намеренно сел спиной к отелю, вставил наушники, включил музыку и уткнулся носом в книгу.
Единственным человеком, который прервал меня, была Сидни. Она подошла, чтобы забрать пустую тарелку и чашку, но ничего не сказала. Просто поставила передо мной свежий кофе, похлопала по руке и убрала грязную посуду.
Если Адам и Саймон видели меня, наблюдали за мной или пытались заговорить, я этого не знал. Время от времени я поднимал глаза на людей, которые проходили мимо, направляясь к пляжу. В понедельник народу было меньше, чем в выходные. Многие гости разъехались, зато появились новые лица.
Сидни снова прервала меня, теперь уже с тарелкой салата, холодным мясом и бутылкой воды. Хотя в этот раз она не улыбалась, ее бровь была слегка приподнята, и когда я вытащил один наушник, лицо Сидни стало строгим.
— Ешь, — только и сказала она, прежде чем вернуться на кухню, чем напомнила мне Келли.
Я кивнул, не зная, что сказать.
— Прости, — повторил он. — Я просто хочу... — он пытался тщательно подбирать слова. Разрываться на части было так непохоже на Адама. — Я просто хочу, чтобы он поговорил со мной.
— Саймон не хочет с тобой разговаривать?
— О том, что случилось, нет, — покачал головой Адам. — В смысле, я знаю, что что-то произошло во время секса. Должно быть, именно тогда. До этого ведь все было хорошо.
Я кивнул. Он был прав. Я видел это. Я видел это в глазах Саймона. В тот момент, когда он посмотрел на меня, между нами был Адам, однако Саймон не сводил с меня глаз. Но как сказать об этом Адаму? Как объяснить ему, что его парень – человек, которого он так любит – смотрел на меня точно так же, как смотрит на него?
Да никак... Правда в том, что я уезжаю. Я ничего для них не значу. Просто временное развлечение, всего лишь третий лишний в этой забаве на период моего пребывания здесь. Вот в чем вся правда.
Эх, не это мне шептало мое сердце, вовсе не этого оно хотело.
Но в действительности, я не был частью их пары.
Я поднял глаза на Адама как раз в тот момент, когда его взгляд метнулся через мое плечо. Машинально обернувшись, я заметил Саймона, что стоял в фойе, наблюдая за нами, но он быстро развернулся и направился в другую сторону. Я вновь посмотрел на Адама. Он хмурился и выглядел таким несчастным. Взяв нож, он молча вернулся к нарезанию фруктов, но, казалось, лишь за тем, чтобы чем-нибудь занять руки, поскольку мыслями был явно не здесь.
Тем не менее оставалось кое-что, что мне нужно было прояснить. Мне нужно было услышать это.
— Что насчет сегодняшнего вечера? — прочистив горло, поинтересовался я.
Адам отрезал кусочек апельсина, потом положил нож, и его плечи поникли. Это молчание и неспособность смотреть на меня были прекрасным ответом.
Я машинально встал и кивнул. Понятно.
Что бы между нами ни было, это закончилось.
Предполагать – это одно, а вот получить окончательное подтверждение, уже совсем другое.
Может, все дело в том, что я плохо спал прошлой ночью, а, может, в той тяжести, которая поселилась в груди и просочилась до самых костей, но несмотря на звуки воскресной ночи, музыки, смеха и бурлящей жизни за моей дверью, и несмотря на то, что кровать казалась слишком пустой, я заснул.
Проснулся я в дерьмовом настроении. Решив, что пробежка пойдет мне на пользу, оделся и направился к выходу, а потом специально свернул налево, а не направо, подальше от мыса и возможности столкнуться с Саймоном. Пробегав всего неделю, я почувствовал разницу. И понял, почему Саймон делает это. По той же причине, по которой Адам плавал. Если не ради фитнеса, то проветрить голову.
Вернувшись в отель, я принял душ и оделся, чувствуя зверский голод. Не в состоянии вспомнить, ел ли что-нибудь накануне, я достал книгу со дна чемодана, взял тарелку с фруктами и кофе, и сел за свой обычный столик с видом на океан. Я упаковывал несколько книг и iPod, думая, что останусь один и мне нужно будет чем-то заняться. Чтобы было понятно, что я ни с кем не хочу разговаривать, я намеренно сел спиной к отелю, вставил наушники, включил музыку и уткнулся носом в книгу.
Единственным человеком, который прервал меня, была Сидни. Она подошла, чтобы забрать пустую тарелку и чашку, но ничего не сказала. Просто поставила передо мной свежий кофе, похлопала по руке и убрала грязную посуду.
Если Адам и Саймон видели меня, наблюдали за мной или пытались заговорить, я этого не знал. Время от времени я поднимал глаза на людей, которые проходили мимо, направляясь к пляжу. В понедельник народу было меньше, чем в выходные. Многие гости разъехались, зато появились новые лица.
Сидни снова прервала меня, теперь уже с тарелкой салата, холодным мясом и бутылкой воды. Хотя в этот раз она не улыбалась, ее бровь была слегка приподнята, и когда я вытащил один наушник, лицо Сидни стало строгим.
— Ешь, — только и сказала она, прежде чем вернуться на кухню, чем напомнила мне Келли.