Они обе уставились на меня.
— Дик, что с тобой? Ты болеешь? — осторожно спросила Шерри.
— Нет, я в порядке. Просто хочу разнообразить меню. Разве есть такой закон, по которому круассан и кофе — это твой завтрак до скончания жизни?
— Но у всех…
— Я не «все». Я — это я.
Официантка, пробормотав что-то под нос, ушла. Гудила Блэйк закончил распевать оду Экстра-Коле, и кто-то скормил экрану монетки за следующую песенку. Гудилу Блэйка сменил Пушила Флюк, воспевающий мягкость Ульра-Вельвета. Мотивчик был хоть куда, но Шерри не слушала.
— Дик, что стряслось?
Я вздохнул.
— Давай потом об этом поговорим, а? Просто я так решил. Надоело быть таким, как все в этом студгородке. Одна и та же одежда, одна и та же еда, одна и та же фоновая музыка, даже мысли — и те одни и те же. В конце концов, ну хочется мне поэкспериментировать.
— Поэксперементировать? Может, тебе к наставнику сходить стоит?
— Да в порядке я. Просто выражаю мелкий протест.
— Протест? — Шерри вспыхнула, разве что не задымилась. — Я хочу, чтобы ты сейчас же пошел в парикмахерскую и постригся достойным ежиком! И оделся нормально, а не как клоун! Если думаешь, что в таком виде я с тобой пойду на игру — ошибаешься!
— Я думал, мы пропустим игру, — сказал ей я. — Сама подумай, кому она нужна? Ну гоняют две банды обезьян дутый шар из свинячьей кожи… — Шерри еще не знала, что это — цветочки, а вот дальше пошли ягодки. — Кроме того, добраться до стадиона нам теперь будет непросто. Я продал машину.
— Что?
— Вчера. Прогулки — хорошая тренировка. Коль скоро я почти все время тут, в студгородке, сдалась мне эта машина в принципе?
— Но у всех есть машины, даже у уборщиков! Представь себе, захотелось тебе сходить на игру. Стадион — в полумиле отсюда! И что, ты вот так вот пешком и почешешь, как распоследний…
Хорошенько ее завело. Кто-то заплатил за третий музыкальный номер, заголосил Кутила Майлз, и конца фразы Шерри я не услышал. Зато увидел, как она рывком поднимается из-за стола.
— Эй, — взволновался я, — а как же твой завтрак?
— Ничего, я не голодна, — всхлипнула она. — Можешь не вставать! Видеть тебя больше не хочу-у-у!
— Но Шерри…
И она убежала. С экрана Кутила Майлз в компании симфонического оркестра, в хитрых декорациях, воспроизводивших нутро тонкой кишки, выводил последнюю грандиозную ноту рекламы Язва-Зельцера.
По идее, мне это все должно было быть интересно — уверен, на следующем занятии по потребительской мотивации профессор задаст пару-тройку вопросов по поводу, — но мне было наплевать и на это, и на еду, которую мне принесли. Вареное яйцо на вкус было ужасным.
Они обе уставились на меня.
— Дик, что с тобой? Ты болеешь? — осторожно спросила Шерри.
— Нет, я в порядке. Просто хочу разнообразить меню. Разве есть такой закон, по которому круассан и кофе — это твой завтрак до скончания жизни?
— Но у всех…
— Я не «все». Я — это я.
Официантка, пробормотав что-то под нос, ушла. Гудила Блэйк закончил распевать оду Экстра-Коле, и кто-то скормил экрану монетки за следующую песенку. Гудилу Блэйка сменил Пушила Флюк, воспевающий мягкость Ульра-Вельвета. Мотивчик был хоть куда, но Шерри не слушала.
— Дик, что стряслось?
Я вздохнул.
— Давай потом об этом поговорим, а? Просто я так решил. Надоело быть таким, как все в этом студгородке. Одна и та же одежда, одна и та же еда, одна и та же фоновая музыка, даже мысли — и те одни и те же. В конце концов, ну хочется мне поэкспериментировать.
— Поэксперементировать? Может, тебе к наставнику сходить стоит?
— Да в порядке я. Просто выражаю мелкий протест.
— Протест? — Шерри вспыхнула, разве что не задымилась. — Я хочу, чтобы ты сейчас же пошел в парикмахерскую и постригся достойным ежиком! И оделся нормально, а не как клоун! Если думаешь, что в таком виде я с тобой пойду на игру — ошибаешься!
— Я думал, мы пропустим игру, — сказал ей я. — Сама подумай, кому она нужна? Ну гоняют две банды обезьян дутый шар из свинячьей кожи… — Шерри еще не знала, что это — цветочки, а вот дальше пошли ягодки. — Кроме того, добраться до стадиона нам теперь будет непросто. Я продал машину.
— Что?
— Вчера. Прогулки — хорошая тренировка. Коль скоро я почти все время тут, в студгородке, сдалась мне эта машина в принципе?
— Но у всех есть машины, даже у уборщиков! Представь себе, захотелось тебе сходить на игру. Стадион — в полумиле отсюда! И что, ты вот так вот пешком и почешешь, как распоследний…
Хорошенько ее завело. Кто-то заплатил за третий музыкальный номер, заголосил Кутила Майлз, и конца фразы Шерри я не услышал. Зато увидел, как она рывком поднимается из-за стола.
— Эй, — взволновался я, — а как же твой завтрак?
— Ничего, я не голодна, — всхлипнула она. — Можешь не вставать! Видеть тебя больше не хочу-у-у!
— Но Шерри…
И она убежала. С экрана Кутила Майлз в компании симфонического оркестра, в хитрых декорациях, воспроизводивших нутро тонкой кишки, выводил последнюю грандиозную ноту рекламы Язва-Зельцера.
По идее, мне это все должно было быть интересно — уверен, на следующем занятии по потребительской мотивации профессор задаст пару-тройку вопросов по поводу, — но мне было наплевать и на это, и на еду, которую мне принесли. Вареное яйцо на вкус было ужасным.