— Глазастая, — усмехнулся Кобер, сооружая себе бутерброд. — Сразу видать профи в деле защиты задницы от катаклизмов.
— Это то, о чём я думаю? — не разделила его веселья Наруга.
— Нам открыли дорогу, — провозгласила Шатхия, упирая на мистицизм их существования.
Хутамке популярно растолковали суть вещей, но она придерживалась собственного мнения.
— Открыли, так открыли, — недовольно пробурчал Дитмар. — Хватит уже трепать эту тему.
— Главное, чтобы не перестарались, перекрывая её гостям, — поддержал его Ойбер. — А то и поговорить будет не с кем.
— Вот и посмотрим, — бесстрастно подытожил Гет, пытаясь всучить Наруге второй бутерброд.
— Ну, так хватит рассиживаться, — заволновалась Бинка. — А то там без нас и косточек не останется.
Мужики заржали, и Бинка надулась. Кобер ласково погладил её по головушке — необъяснимо, но эту занозу он вроде даже полюбил. Часто и подолгу с ней скубался, стоило одному из них пустить во второго ядрёную реплику. Часто и подолгу разговаривал с жизнерадостной блондинкой, обучая её жизни в шкуре оборотня.
Капсулу даже не искали — вылетели прямо на неё, огибая скальный взгорок, что буквально сам собой выкатился под ноги. Мужики вылезли из кабин и принялись водить вокруг находки хоровод. Перекидывались терминами да мнениями, развернув целую дискуссию.
— Соскучились по работе, — невесело пошутила Ракна, сидя на камне и болтая ногами.
— Девки, может, мандаринов на след науськаем? — предложила Бинка.
У неё чесалось отличиться — Кобер успел в стотысячный раз обозвать её курицей, повелев стоять смирно, пока серьёзные люди не разберутся в вопросе. И чувство протеста билось в голове разобиженной амазонки провокационным набатом.
— Чо вы там митингуете?! — не выдержала она, когда хоровод нарезал третий круг вокруг проблемы. — Лучше бы разыскали, куда эти придурки утопали!
— Туда, — небрежно махнул рукой Дитмар, без отрыва от полемики, не соизволив даже обернуться.
Ракна захихикала. Шатхия в ответ на гневный взгляд Бинки лишь пожала плечами. А Наруга посмотрела в указанную сторону и подумала, что неплохо было бы пожрать — первое дело на войне.
Наруга неохотно, с треском, но пошла на эксперимент. Идея этой затейницы Бинки показалась ей тупой сценкой из мыльной оперы. К чему драматизировать военные операции: догнали, сократили численность личного состава, скрутили то, что осталось от противника, и выколотили информацию. Колотить есть чем: целая стая жутких монстров. Ну, или примитивно сапогом в промежность — подходящие органы у противника имеются. Из всех военных хитростей одно предупреждение: стой, вы окружены, стволы на землю.
Бинка же предложила напустить в боевую операцию мистического артистизма в духе планеты — поддержать, так сказать, репутации земли-матушки. Ожидаемой критики в стиле «дура стоеросовая» от мужиков не поступило. Кобер, ломая стереотипы, похвалил «умницу девку», мол, ударим по психике — не помешает. Однако Наруга почуяла, что дело тут совсем в другом: он, кажется, решил наладить с диверсантами контакт. Полуголых огромных мужиков примут за однозначную угрозу, с которой и разговор один: прикончить любой ценой, а после разберёмся. Девиц же можно послушать, если интерес к ним перевесит желание прихлопнуть их на всякий случай. Может, и услышать, если мозги всё-таки есть, причём с обеих сторон. А то и прислушаться к рекомендациям полуголых огромных мужиков, которые выйдут на сцену, когда там не останется ни одного оглушённого страхом психа.
Шатхия лицедействовать отказалась наотрез. Что поделать, издержки воспитания: на её родной планете Хутама за лицедейство расчленяли живьём. Даже факт её нынешнего проживания на другой планете не смог переломить вбитое с детства отвращение. Биография Наруги не содержала столь прискорбного опыта — ей отвертеться не удалось.
И теперь она сидела на одной из нижних веток молодого кедра — у старых они в полсотне метров над землёй — и ломала комедию. Живописала из себя мифическую дриаду, выступающую в тяжёлой весовой категории. Ради пущего эффекта пришлось распроститься со штанами, оставшись в шортиках, от которых никак не получалось отвыкнуть. Короткий топ на узких бретельках Бинка предлагала уполовинить — для достоверности роли. Но, заглянув в глаза Гетбера, сценарист-постановщик поёжился и обнажёнку для отдельно взятой артистки отменил. Сами они с Ракной беспощадно расправились с майками, оставив узкие полоски — прикрыть соски. Хотели вообще растелешиться, но Кобер разврат не утвердил.
Дубль-Нар околачивался неподалёку. Наруга чувствовала, как он мандражирует в предвкушении охоты на живца — это дубль сообразил махом. Метрах в двадцати от неё на таком же насесте куковала Бинка: в заманушно-сексуальном темпе чесала волосы. Они у неё самые длинные и белоснежно-искристые с уклоном в эльфийскую породу. Мордаха только подкачала: круглая, загорелая и нахальная — полное разночтение со сказками. Третьим углом в выбранном треугольнике была светлокожая брюнетка дивной красоты с уклоном в древнеиндийский эпос. Эта ничего не чесала и сексуальностью не разбрасывалась. Ракна не нуждалась в репетициях и откровенно скучала в ожидании добычи, что гнали на них мужики.
Только бы не промахнулись мимо сцены — раздражённо думала Наруга, оценивая пятачок открытой земли в середине треугольника. Хрен их знает — этих вторженцев — куда они ломанутся, сообразуясь со своей индивидуальной тактикой выживания. Известный факт только один: в стороны не брызнут, будут держаться вместе до конца. Сконструируют ежа, утыканного стволами, и пойдут пулять во всё, что шевелится. Нынче диверсант пошёл продвинутый: стрелково-гранатомётные комплексы и ручные пулемёты. Никакой электроники и прочих наворотов — работа над ошибками. Ещё бы мозги захватили, тогда, глядишь, Наруге не пришлось бы торчать на дереве ощипанной курицей. Их бы никакой силой не выпихнули из корабля в логово оборотней.
— Глазастая, — усмехнулся Кобер, сооружая себе бутерброд. — Сразу видать профи в деле защиты задницы от катаклизмов.
— Это то, о чём я думаю? — не разделила его веселья Наруга.
— Нам открыли дорогу, — провозгласила Шатхия, упирая на мистицизм их существования.
Хутамке популярно растолковали суть вещей, но она придерживалась собственного мнения.
— Открыли, так открыли, — недовольно пробурчал Дитмар. — Хватит уже трепать эту тему.
— Главное, чтобы не перестарались, перекрывая её гостям, — поддержал его Ойбер. — А то и поговорить будет не с кем.
— Вот и посмотрим, — бесстрастно подытожил Гет, пытаясь всучить Наруге второй бутерброд.
— Ну, так хватит рассиживаться, — заволновалась Бинка. — А то там без нас и косточек не останется.
Мужики заржали, и Бинка надулась. Кобер ласково погладил её по головушке — необъяснимо, но эту занозу он вроде даже полюбил. Часто и подолгу с ней скубался, стоило одному из них пустить во второго ядрёную реплику. Часто и подолгу разговаривал с жизнерадостной блондинкой, обучая её жизни в шкуре оборотня.
Капсулу даже не искали — вылетели прямо на неё, огибая скальный взгорок, что буквально сам собой выкатился под ноги. Мужики вылезли из кабин и принялись водить вокруг находки хоровод. Перекидывались терминами да мнениями, развернув целую дискуссию.
— Соскучились по работе, — невесело пошутила Ракна, сидя на камне и болтая ногами.
— Девки, может, мандаринов на след науськаем? — предложила Бинка.
У неё чесалось отличиться — Кобер успел в стотысячный раз обозвать её курицей, повелев стоять смирно, пока серьёзные люди не разберутся в вопросе. И чувство протеста билось в голове разобиженной амазонки провокационным набатом.
— Чо вы там митингуете?! — не выдержала она, когда хоровод нарезал третий круг вокруг проблемы. — Лучше бы разыскали, куда эти придурки утопали!
— Туда, — небрежно махнул рукой Дитмар, без отрыва от полемики, не соизволив даже обернуться.
Ракна захихикала. Шатхия в ответ на гневный взгляд Бинки лишь пожала плечами. А Наруга посмотрела в указанную сторону и подумала, что неплохо было бы пожрать — первое дело на войне.
Наруга неохотно, с треском, но пошла на эксперимент. Идея этой затейницы Бинки показалась ей тупой сценкой из мыльной оперы. К чему драматизировать военные операции: догнали, сократили численность личного состава, скрутили то, что осталось от противника, и выколотили информацию. Колотить есть чем: целая стая жутких монстров. Ну, или примитивно сапогом в промежность — подходящие органы у противника имеются. Из всех военных хитростей одно предупреждение: стой, вы окружены, стволы на землю.
Бинка же предложила напустить в боевую операцию мистического артистизма в духе планеты — поддержать, так сказать, репутации земли-матушки. Ожидаемой критики в стиле «дура стоеросовая» от мужиков не поступило. Кобер, ломая стереотипы, похвалил «умницу девку», мол, ударим по психике — не помешает. Однако Наруга почуяла, что дело тут совсем в другом: он, кажется, решил наладить с диверсантами контакт. Полуголых огромных мужиков примут за однозначную угрозу, с которой и разговор один: прикончить любой ценой, а после разберёмся. Девиц же можно послушать, если интерес к ним перевесит желание прихлопнуть их на всякий случай. Может, и услышать, если мозги всё-таки есть, причём с обеих сторон. А то и прислушаться к рекомендациям полуголых огромных мужиков, которые выйдут на сцену, когда там не останется ни одного оглушённого страхом психа.
Шатхия лицедействовать отказалась наотрез. Что поделать, издержки воспитания: на её родной планете Хутама за лицедейство расчленяли живьём. Даже факт её нынешнего проживания на другой планете не смог переломить вбитое с детства отвращение. Биография Наруги не содержала столь прискорбного опыта — ей отвертеться не удалось.
И теперь она сидела на одной из нижних веток молодого кедра — у старых они в полсотне метров над землёй — и ломала комедию. Живописала из себя мифическую дриаду, выступающую в тяжёлой весовой категории. Ради пущего эффекта пришлось распроститься со штанами, оставшись в шортиках, от которых никак не получалось отвыкнуть. Короткий топ на узких бретельках Бинка предлагала уполовинить — для достоверности роли. Но, заглянув в глаза Гетбера, сценарист-постановщик поёжился и обнажёнку для отдельно взятой артистки отменил. Сами они с Ракной беспощадно расправились с майками, оставив узкие полоски — прикрыть соски. Хотели вообще растелешиться, но Кобер разврат не утвердил.
Дубль-Нар околачивался неподалёку. Наруга чувствовала, как он мандражирует в предвкушении охоты на живца — это дубль сообразил махом. Метрах в двадцати от неё на таком же насесте куковала Бинка: в заманушно-сексуальном темпе чесала волосы. Они у неё самые длинные и белоснежно-искристые с уклоном в эльфийскую породу. Мордаха только подкачала: круглая, загорелая и нахальная — полное разночтение со сказками. Третьим углом в выбранном треугольнике была светлокожая брюнетка дивной красоты с уклоном в древнеиндийский эпос. Эта ничего не чесала и сексуальностью не разбрасывалась. Ракна не нуждалась в репетициях и откровенно скучала в ожидании добычи, что гнали на них мужики.
Только бы не промахнулись мимо сцены — раздражённо думала Наруга, оценивая пятачок открытой земли в середине треугольника. Хрен их знает — этих вторженцев — куда они ломанутся, сообразуясь со своей индивидуальной тактикой выживания. Известный факт только один: в стороны не брызнут, будут держаться вместе до конца. Сконструируют ежа, утыканного стволами, и пойдут пулять во всё, что шевелится. Нынче диверсант пошёл продвинутый: стрелково-гранатомётные комплексы и ручные пулемёты. Никакой электроники и прочих наворотов — работа над ошибками. Ещё бы мозги захватили, тогда, глядишь, Наруге не пришлось бы торчать на дереве ощипанной курицей. Их бы никакой силой не выпихнули из корабля в логово оборотней.