Вместо тончайших, прозрачных кружевных сетей, которые могли задержать разве что капельки росы или цвета радуги, этой ночью пауки сплели крепкие канаты, которые связали самого толстого и сильного из всех желто-полосатых шмелей. Конечно, когда все теряют голову, когда день путается с ночью, те, кто должен спать, бодрствуют, а те, кто должен бодрствовать, спят, — случается и не такое, даже в самом тихом и самом счастливом лесу на свете.
— Расскажи-ка, расскажи, — повторили эльфы.
И несчастный шмель, преисполненный раскаяния, поведал, раскачиваясь наверху, как маятник:
— Своим хоботком я перекачал росу из Коломбины в Колокольчик.
— Ну и?.. — спросили одновременно оба эльфа, задыхаясь от волнения.
— Ну и потом, конечно, я перекачал росу из Колокольчика в Коломбину.
— Так, значит, ты поменял росу в цветках? — воскликнули в один голос Антальцидор и Галадор.
— Увы, да, — сказал шмель.
— Ха-ха! — рассмеялся Антальцидор. — Значит, я выпил из Колокольчика росу, от которой спят днем! Вот почему я не проснулся на заре.
— Ха-ха-ха! — расхохотался Галадор. — А я выпил из чашечки Коломбины росу, от которой спят ночью! Вот почему я заснул в тот час, когда должен был править.
— Ну что ж, шмель, — хором сказали эльфы. — Поздравляем, ты ловко все это проделал. А если мы теперь так и оставим тебя здесь висеть?
— Нет! Нет! — взмолился шмель. — Я больше не буду. Пощадите, милые, благородные, великодушные эльфы! Подумайте, ведь сейчас все уже приходит в порядок. В чашечке Коломбины скопилась утренняя роса. Она ждет тебя, Галадор. Смело пей ее, иди отдыхать и спи весь день, пока Антальцидор будет царствовать. А с наступлением темноты Антальцидор выпьет из Колокольчика вечернюю росу и будет спокойно спать всю ночь. И все пойдет как в прежние счастливые времена.
— Ну, что ж, — улыбнулись эльфы. — Мы тебя прощаем, шмель.
Галадор влез на трон и подставил спину Антальцидору, чтобы тот мог взобраться наверх.
Маленькой серебряной шпагой Антальцидор одну за другой перерезал нити, высвободил лапку, крылышко, остановился.
— Ты раскаиваешься? Ты правда больше не будешь? Клянешься?
— Клянусь! — ответил шмель.
Еще несколько легких взмахов шпаги, и лапки шмеля зашевелились, а крылышки задрожали.
— Лети к нам! — приказал Антальцидор. — Вылетай на свет, чтобы тебя было видно. Садись прямо перед троном.
И шмель послушно приземлился на мох.
— Сядем же вместе на королевский трон, — продолжал Антальцидор. — Так, хорошо! А теперь, друзья, считалку! Вместе, я и Галадор. Я уверен, что все получится… А ты, шмель, аккомпанируй нам, ритмично, звучно, чтобы все звери в лесу, дневные и ночные, услышали нас. Все готовы?
— Да, — ответил Галадор.
Вместо тончайших, прозрачных кружевных сетей, которые могли задержать разве что капельки росы или цвета радуги, этой ночью пауки сплели крепкие канаты, которые связали самого толстого и сильного из всех желто-полосатых шмелей. Конечно, когда все теряют голову, когда день путается с ночью, те, кто должен спать, бодрствуют, а те, кто должен бодрствовать, спят, — случается и не такое, даже в самом тихом и самом счастливом лесу на свете.
— Расскажи-ка, расскажи, — повторили эльфы.
И несчастный шмель, преисполненный раскаяния, поведал, раскачиваясь наверху, как маятник:
— Своим хоботком я перекачал росу из Коломбины в Колокольчик.
— Ну и?.. — спросили одновременно оба эльфа, задыхаясь от волнения.
— Ну и потом, конечно, я перекачал росу из Колокольчика в Коломбину.
— Так, значит, ты поменял росу в цветках? — воскликнули в один голос Антальцидор и Галадор.
— Увы, да, — сказал шмель.
— Ха-ха! — рассмеялся Антальцидор. — Значит, я выпил из Колокольчика росу, от которой спят днем! Вот почему я не проснулся на заре.
— Ха-ха-ха! — расхохотался Галадор. — А я выпил из чашечки Коломбины росу, от которой спят ночью! Вот почему я заснул в тот час, когда должен был править.
— Ну что ж, шмель, — хором сказали эльфы. — Поздравляем, ты ловко все это проделал. А если мы теперь так и оставим тебя здесь висеть?
— Нет! Нет! — взмолился шмель. — Я больше не буду. Пощадите, милые, благородные, великодушные эльфы! Подумайте, ведь сейчас все уже приходит в порядок. В чашечке Коломбины скопилась утренняя роса. Она ждет тебя, Галадор. Смело пей ее, иди отдыхать и спи весь день, пока Антальцидор будет царствовать. А с наступлением темноты Антальцидор выпьет из Колокольчика вечернюю росу и будет спокойно спать всю ночь. И все пойдет как в прежние счастливые времена.
— Ну, что ж, — улыбнулись эльфы. — Мы тебя прощаем, шмель.
Галадор влез на трон и подставил спину Антальцидору, чтобы тот мог взобраться наверх.
Маленькой серебряной шпагой Антальцидор одну за другой перерезал нити, высвободил лапку, крылышко, остановился.
— Ты раскаиваешься? Ты правда больше не будешь? Клянешься?
— Клянусь! — ответил шмель.
Еще несколько легких взмахов шпаги, и лапки шмеля зашевелились, а крылышки задрожали.
— Лети к нам! — приказал Антальцидор. — Вылетай на свет, чтобы тебя было видно. Садись прямо перед троном.
И шмель послушно приземлился на мох.
— Сядем же вместе на королевский трон, — продолжал Антальцидор. — Так, хорошо! А теперь, друзья, считалку! Вместе, я и Галадор. Я уверен, что все получится… А ты, шмель, аккомпанируй нам, ритмично, звучно, чтобы все звери в лесу, дневные и ночные, услышали нас. Все готовы?
— Да, — ответил Галадор.