— А ты в часто приводишь сюда девушек? Я имею в виду кровать, на которой сплю.
— Да, но не переживай — после каждого раза я меняю белье.
— Радует, — протянула я.
Послышался легкий смех хозяина кровати.
— Спи, Кира.
Мне понравилось, как он протянул мое имя. Будто перекатывает его на языке. Внутри что-то замерло от той интонации, с которой он его произнес.
— Алекс?
— Да что ж тебе не спится! Чего надо?
— Повтори мое имя еще раз, — попросила я.
На миг повисла тишина.
— А что мне за это будет?
Я только глаза закатила.
— Я от тебя отстану, — пообещала я.
— Идет, — усмехнулся Алекс. — Кииираа!
Ух, мне определенно нравится замирание внутри! И мурашки по всему телу тоже ничего!
С глупой улыбкой на губах я, наконец, уснула.
Я знал, что она обязательно поддастся моему природному обаянию. Может это и самодовольно звучит, но это правда. И она мне нравилась все больше. Ее непосредственность, юмор, честность, открытость и в особенности то, что она не боится мне противостоять. Я настолько привык к тому, что всё всегда по-моему, что совсем не осознавал того, что когда с тобой не согласны, спорят или выдвигают свою точку зрения — весело и интересно.
Хотя я сомневаюсь, что будь на месте Киры любой другой человек, это прокатило бы. Она одна меня не раздражает своим задором и весельем. Уже не раздражает, потому что сначала я не видел в ней ничего, кроме новой проблемы на мою и так забитую голову. В своих девушках я всегда приветствовал подчинение и послушание, но ее задор меня заводит невероятно.
Черт, я как последний идиот сейчас лежу и улыбаюсь в потолок! Но мне хорошо, впервые за долгое время. Я вообще редко улыбаюсь, поскольку характер такой. А вот с Кирой я такой, каким хотел бы быть, имей я желание измениться.
Поддавшись неизвестному порыву, я встал с дивана и направился к Кире. Она уже спит и невинно улыбается, кутаясь в мое одеяло. Только симпатичное личико и копна белокурых волос видна. Я запускаю в них руку и чувствую их мягкость и шелковистость. Бред, я уже как поэт разговариваю. Но они правда такие, а еще сладко пахнут ванилью, когда я становлюсь на колени перед кроватью и зарываюсь в них лицом.
Я извращенец! Потому что мне нравиться вот так стоять и вдыхать ее запах. Она начала ворочаться и выпутываться из-под одеяла. А я заворожено стал смотреть на ее обнажившиеся ноги и бедра. На ней обычные хлопковые трусики, без всяких кружев и шелка, как носят все мои пассии. И мне безумно хочется запустить в них пальцы.
Нет, я точно извращенец!
— А ты в часто приводишь сюда девушек? Я имею в виду кровать, на которой сплю.
— Да, но не переживай — после каждого раза я меняю белье.
— Радует, — протянула я.
Послышался легкий смех хозяина кровати.
— Спи, Кира.
Мне понравилось, как он протянул мое имя. Будто перекатывает его на языке. Внутри что-то замерло от той интонации, с которой он его произнес.
— Алекс?
— Да что ж тебе не спится! Чего надо?
— Повтори мое имя еще раз, — попросила я.
На миг повисла тишина.
— А что мне за это будет?
Я только глаза закатила.
— Я от тебя отстану, — пообещала я.
— Идет, — усмехнулся Алекс. — Кииираа!
Ух, мне определенно нравится замирание внутри! И мурашки по всему телу тоже ничего!
С глупой улыбкой на губах я, наконец, уснула.
Я знал, что она обязательно поддастся моему природному обаянию. Может это и самодовольно звучит, но это правда. И она мне нравилась все больше. Ее непосредственность, юмор, честность, открытость и в особенности то, что она не боится мне противостоять. Я настолько привык к тому, что всё всегда по-моему, что совсем не осознавал того, что когда с тобой не согласны, спорят или выдвигают свою точку зрения — весело и интересно.
Хотя я сомневаюсь, что будь на месте Киры любой другой человек, это прокатило бы. Она одна меня не раздражает своим задором и весельем. Уже не раздражает, потому что сначала я не видел в ней ничего, кроме новой проблемы на мою и так забитую голову. В своих девушках я всегда приветствовал подчинение и послушание, но ее задор меня заводит невероятно.
Черт, я как последний идиот сейчас лежу и улыбаюсь в потолок! Но мне хорошо, впервые за долгое время. Я вообще редко улыбаюсь, поскольку характер такой. А вот с Кирой я такой, каким хотел бы быть, имей я желание измениться.
Поддавшись неизвестному порыву, я встал с дивана и направился к Кире. Она уже спит и невинно улыбается, кутаясь в мое одеяло. Только симпатичное личико и копна белокурых волос видна. Я запускаю в них руку и чувствую их мягкость и шелковистость. Бред, я уже как поэт разговариваю. Но они правда такие, а еще сладко пахнут ванилью, когда я становлюсь на колени перед кроватью и зарываюсь в них лицом.
Я извращенец! Потому что мне нравиться вот так стоять и вдыхать ее запах. Она начала ворочаться и выпутываться из-под одеяла. А я заворожено стал смотреть на ее обнажившиеся ноги и бедра. На ней обычные хлопковые трусики, без всяких кружев и шелка, как носят все мои пассии. И мне безумно хочется запустить в них пальцы.
Нет, я точно извращенец!