Теперь уже я не могу сдержать улыбку.
— Уверена, всем понравится.
Он усмехается.
— Ну, как начало беседы — наверняка.
Я не двигаюсь, отчасти потому, что хочу остаться здесь навсегда, невзирая на сырость песка, просочившуюся сквозь мои джинсы, отчего у меня уже мокрая попа.
Но даже несмотря на то, что я не хочу, чтобы это закончилось, темнота вокруг нас стоит такая непроглядная, что поглощает нас. Становится поздно.
Я вздыхаю.
— Мне пора возвращаться.
— Хорошо, — отвечает Деэр низким голосом, и если бы я не знала его лучше, то решила бы, что в нём промелькнуло сожаление. Может, он тоже хочет остаться здесь подольше?
Деэр помогает мне встать на ноги, а затем придерживает за локоть, когда мы переступаем через коряги и озёрца и поднимаемся по тропинке. Так поступает настоящий мужчина, когда провожает женщину до её комнаты. Благородно и по-джентельменски, и это так интимно, знакомо и сексуально, что я в любой момент готова вспыхнуть.
Когда мы подходим к дому, он убирает руку, и я тут же ощущаю потерю его тепла.
Он смотрит на меня сверху вниз, и в его глазах миллион эмоций, которые я не могу распознать, но очень хочу.
— Спокойной ночи, Калла. Надеюсь, тебе стало лучше.
— Да, — шепчу я.
И поднимаясь вверх по лестнице, я понимаю, что на самом деле чувствую себя лучше.
Впервые за шесть недель.
ПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайТыГрёбаныйТрусПрыгай.
— Привет, — доносится мягкий голос Каллы с порога моей комнаты.
Я отскакиваю от открытого окна спальни, словно подоконник вдруг охватило огнём. Я видел, как Калла прогуливалась с ним по тропинке, но понятия не имел, что она уже вернулась в дом.
— Привет, — запинаюсь я, отодвигаясь подальше от окна и пытаясь заглушить долбаные голоса, насмехающиеся надо мной. — По поводу недавнего разговора. Ты злишься?
Калла опускается на мою кровать, усаживаясь на ладони. Она в нерешительности смотрит на меня.
— Нет. Я просто волнуюсь. И ты знаешь почему.
Теперь уже я не могу сдержать улыбку.
— Уверена, всем понравится.
Он усмехается.
— Ну, как начало беседы — наверняка.
Я не двигаюсь, отчасти потому, что хочу остаться здесь навсегда, невзирая на сырость песка, просочившуюся сквозь мои джинсы, отчего у меня уже мокрая попа.
Но даже несмотря на то, что я не хочу, чтобы это закончилось, темнота вокруг нас стоит такая непроглядная, что поглощает нас. Становится поздно.
Я вздыхаю.
— Мне пора возвращаться.
— Хорошо, — отвечает Деэр низким голосом, и если бы я не знала его лучше, то решила бы, что в нём промелькнуло сожаление. Может, он тоже хочет остаться здесь подольше?
Деэр помогает мне встать на ноги, а затем придерживает за локоть, когда мы переступаем через коряги и озёрца и поднимаемся по тропинке. Так поступает настоящий мужчина, когда провожает женщину до её комнаты. Благородно и по-джентельменски, и это так интимно, знакомо и сексуально, что я в любой момент готова вспыхнуть.
Когда мы подходим к дому, он убирает руку, и я тут же ощущаю потерю его тепла.
Он смотрит на меня сверху вниз, и в его глазах миллион эмоций, которые я не могу распознать, но очень хочу.
— Спокойной ночи, Калла. Надеюсь, тебе стало лучше.
— Да, — шепчу я.
И поднимаясь вверх по лестнице, я понимаю, что на самом деле чувствую себя лучше.
Впервые за шесть недель.
ПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайТыГрёбаныйТрусПрыгай.
— Привет, — доносится мягкий голос Каллы с порога моей комнаты.
Я отскакиваю от открытого окна спальни, словно подоконник вдруг охватило огнём. Я видел, как Калла прогуливалась с ним по тропинке, но понятия не имел, что она уже вернулась в дом.
— Привет, — запинаюсь я, отодвигаясь подальше от окна и пытаясь заглушить долбаные голоса, насмехающиеся надо мной. — По поводу недавнего разговора. Ты злишься?
Калла опускается на мою кровать, усаживаясь на ладони. Она в нерешительности смотрит на меня.
— Нет. Я просто волнуюсь. И ты знаешь почему.