— Думаю, я — пас, — говорю ему в который раз. — Но если вдруг я передумаю, то загляну туда.
— Хорошо, — легко соглашается он, как и всегда. — Я понимаю, наверное. Я тоже не хочу об этом говорить. Но, может, когда-нибудь…
Его голос умолкает, и я знаю, что он сохраняет это в папке под названием «Когда-нибудь» в своей голове вместе с миллионом других вещей. Таких, как освободить мамин гардероб, забрать её грязную одежду из их ванной комнаты, убрать её обувь и куртку и тому подобное.
Прошло уже шесть недель с тех пор, как умерла мама, но отец оставил её вещи нетронутыми, словно ждёт, что она в любую минуту вернётся домой. Он знает, что этого не случится, потому что сам забальзамировал мамино тело, и мы похоронили её в сверкающем гробу из красного дерева, но с моей стороны было бы бесчувственно указывать на это.
Вместо этого я его обнимаю.
— Люблю тебя, пап.
— Я тоже люблю тебя, Кэл.
Мой взгляд застывает поверх его плеча на небольшом, заросшем плющом кирпичном сооружении, к которому вниз от главного дома ведёт тропинка. Я пристально гляжу на него в течение минуты, прежде чем отстраниться от папы.
— Ты уже решил что-нибудь по поводу гостевого домика?
В прошлом году они с мамой переделали его в полноценное жильё в качестве инвестиционного вложения, но мама погибла в самый разгар попыток найти арендатора. Мы с Финном пытались уговорить папу позволить одному из нас жить в нём.
Он качает головой.
— Ты знаешь, что не совсем справедливо отдавать его одному из вас. Я всё же собираюсь сдавать его в аренду.
Я смотрю на него, будто у него только что выросла вторая голова.
— В самом деле? Но…
Какая пустая трата красивого отремонтированного здания.
Отец остаётся невозмутим.
— Вы с Финном всё равно собираетесь осенью в колледж. А это будет дополнительный доход. Во всяком случае, таков был первоначальный план.
Я всё ещё ошеломлена.
— Что ж, удачи в поисках того, кто захочет здесь жить.
По соседству с похоронным домом и крематорием.
— Если у тебя есть на примете кто-нибудь, дай знать, — продолжает папа, не обращая внимания на мой пессимизм. Мне становится смешно.
— Ты же знаешь, у меня нет таких знакомых. — Я не упоминаю удручающее состояние своей социальной жизни, которой не существует и никогда не существовало. Это всегда волновало родителей, хотя нас с Финном не особо заботило. Ведь мы всегда есть друг у друга.
— Думаю, я — пас, — говорю ему в который раз. — Но если вдруг я передумаю, то загляну туда.
— Хорошо, — легко соглашается он, как и всегда. — Я понимаю, наверное. Я тоже не хочу об этом говорить. Но, может, когда-нибудь…
Его голос умолкает, и я знаю, что он сохраняет это в папке под названием «Когда-нибудь» в своей голове вместе с миллионом других вещей. Таких, как освободить мамин гардероб, забрать её грязную одежду из их ванной комнаты, убрать её обувь и куртку и тому подобное.
Прошло уже шесть недель с тех пор, как умерла мама, но отец оставил её вещи нетронутыми, словно ждёт, что она в любую минуту вернётся домой. Он знает, что этого не случится, потому что сам забальзамировал мамино тело, и мы похоронили её в сверкающем гробу из красного дерева, но с моей стороны было бы бесчувственно указывать на это.
Вместо этого я его обнимаю.
— Люблю тебя, пап.
— Я тоже люблю тебя, Кэл.
Мой взгляд застывает поверх его плеча на небольшом, заросшем плющом кирпичном сооружении, к которому вниз от главного дома ведёт тропинка. Я пристально гляжу на него в течение минуты, прежде чем отстраниться от папы.
— Ты уже решил что-нибудь по поводу гостевого домика?
В прошлом году они с мамой переделали его в полноценное жильё в качестве инвестиционного вложения, но мама погибла в самый разгар попыток найти арендатора. Мы с Финном пытались уговорить папу позволить одному из нас жить в нём.
Он качает головой.
— Ты знаешь, что не совсем справедливо отдавать его одному из вас. Я всё же собираюсь сдавать его в аренду.
Я смотрю на него, будто у него только что выросла вторая голова.
— В самом деле? Но…
Какая пустая трата красивого отремонтированного здания.
Отец остаётся невозмутим.
— Вы с Финном всё равно собираетесь осенью в колледж. А это будет дополнительный доход. Во всяком случае, таков был первоначальный план.
Я всё ещё ошеломлена.
— Что ж, удачи в поисках того, кто захочет здесь жить.
По соседству с похоронным домом и крематорием.
— Если у тебя есть на примете кто-нибудь, дай знать, — продолжает папа, не обращая внимания на мой пессимизм. Мне становится смешно.
— Ты же знаешь, у меня нет таких знакомых. — Я не упоминаю удручающее состояние своей социальной жизни, которой не существует и никогда не существовало. Это всегда волновало родителей, хотя нас с Финном не особо заботило. Ведь мы всегда есть друг у друга.