— Он продал себя черту?
Странный звук, напоминающий раскат отдаленного грома, заставил меня остановиться, прежде чем ответить.
— Да. Кажется, где-то гремит гром?
— Разве? Я его не слышал. Да и небо совершенно ясно. Альмерий исчез, не правда ли?
— Да, и я только что открыл…
Тот же странный звук снова прервал меня.
— Что ты открыл? Почему ты не продолжаешь?
— Мне показалось, что я что-то слышал. Я только что открыл потерянную…
В эту минуту раздался страшный треск, совершенно заглушивший мой голос.
— Дело становится серьезным, — заметил я, когда снова мог заставить расслышать свой голос. — Начинается гроза. Нам лучше скорее вернуться в замок.
Макс смотрел на меня каким-то недоумевающим взглядом.
— Что с тобой сегодня, Эбергарт? Нет никакого грома, никакой бури. Что ты слышал?
Теперь настала моя очередь удивиться.
— Ты хочешь сказать, что ничего не слышал?
— Ровно ничего.
Я снова смолк и взглянул на свою работу. Мне стало ясно, что лучше не упоминать ни об Альмериусе, ни о моем открытии.
Макс лежал на траве, смотря на переплетшиеся над его головой ветви. Немного спустя он встал, подошел и заглянул через мое плечо.
— Тебе это нравится?
С минуту он промолчал. Я поднял глаза и заметил, что он уставился на меня с каким-то ужасом.
— Боги небесные! — воскликнул он каким-то странным голосом. — И ты также нарисовал ее?
Я быстро повернулся к моему наброску. Быть может, я не особенно внимательно исполнял его, быть может, я был занят мыслями о странном шуме, прервавшем мое сообщение об Альмериусе, но все же налицо оставался факт, что я нарисовал не замок Таксель, но женское лицо, смотревшее боком с бумаги.
— Это очень странно! — сказал я как-то бессмысленно.
— Он продал себя черту?
Странный звук, напоминающий раскат отдаленного грома, заставил меня остановиться, прежде чем ответить.
— Да. Кажется, где-то гремит гром?
— Разве? Я его не слышал. Да и небо совершенно ясно. Альмерий исчез, не правда ли?
— Да, и я только что открыл…
Тот же странный звук снова прервал меня.
— Что ты открыл? Почему ты не продолжаешь?
— Мне показалось, что я что-то слышал. Я только что открыл потерянную…
В эту минуту раздался страшный треск, совершенно заглушивший мой голос.
— Дело становится серьезным, — заметил я, когда снова мог заставить расслышать свой голос. — Начинается гроза. Нам лучше скорее вернуться в замок.
Макс смотрел на меня каким-то недоумевающим взглядом.
— Что с тобой сегодня, Эбергарт? Нет никакого грома, никакой бури. Что ты слышал?
Теперь настала моя очередь удивиться.
— Ты хочешь сказать, что ничего не слышал?
— Ровно ничего.
Я снова смолк и взглянул на свою работу. Мне стало ясно, что лучше не упоминать ни об Альмериусе, ни о моем открытии.
Макс лежал на траве, смотря на переплетшиеся над его головой ветви. Немного спустя он встал, подошел и заглянул через мое плечо.
— Тебе это нравится?
С минуту он промолчал. Я поднял глаза и заметил, что он уставился на меня с каким-то ужасом.
— Боги небесные! — воскликнул он каким-то странным голосом. — И ты также нарисовал ее?
Я быстро повернулся к моему наброску. Быть может, я не особенно внимательно исполнял его, быть может, я был занят мыслями о странном шуме, прервавшем мое сообщение об Альмериусе, но все же налицо оставался факт, что я нарисовал не замок Таксель, но женское лицо, смотревшее боком с бумаги.
— Это очень странно! — сказал я как-то бессмысленно.