Мысль об этом заставляла меня нервничать даже сильнее, чем этот допрос.
— Что вам хотелось бы знать? — спросила я у полковника Файрсвифта.
— Так-то лучше, — сказал он, кивнув. — Твоё собственное расследование уличает тебя в тесной связи с заразившимися солдатами.
Ого, уличает. Веское слово, похожее на суровый звон похоронного колокола. Рада знать, что он не делает безумных поспешных выводов.
— Я бы определённо не стала использовать выражение «тесная связь», — ответила я (надеюсь, спокойно). — Я бы скорее сказала «случайный контакт». И то же самое расследование перечисляет более двух сотен других людей в этом офисе, которые вступали в контакт со всеми тремя солдатами за месяц до инцидентов.
— Всего две с небольшим недели назад ты стала ангелом, — произнёс полковник Файрсвифт, словно я вообще ничего не говорила.
— И какое это имеет отношение ко всему остальному? — раздражённо спросила я.
— Вскоре после этого в Легионе начали происходить странные вещи, — продолжил он.
— Этим утром на завтрак вы ели бекон и яйца и выпили стакан апельсинового сока.
— Откуда ты…
— А через несколько часов один из ваших солдат впал в бешенство и попытался взорвать чикагский офис и всех в нём.
— Мой завтрак не имеет к этому никакого отношения, — рявкнул он на меня.
— Как и моё превращение в ангела.
— Дерзкие реплики тебя не спасут.
— А вот моя невиновность — спасёт, — сказала я. — Я не имела никакого отношения к тем странным инцидентам.
Явно не убедившись, он продолжил:
— Девять дней назад майор Холмс, солдат, который взбесился в моём офисе этим утром, посещал нью-йоркский офис на пути обратно в Чикаго. В тот день ты сидела с ним вместе на ланче.
— Как и семь других офицеров, которые сидели за главным столом в столовой.
— Среди них Харкер Сансторм, Басанти Сомерсет и Сорен Диаз. Они тоже являются подозреваемыми.
Боги, как же он раздражал.
— Никто из нас не имеет ни малейшего понятия, как проклятье демонов обрушилось на нас, как оно распространяется, как его излечить или даже как его отследить, — сказала я, теряя терпение за фальшивой улыбкой.
Он прищурился.
Мысль об этом заставляла меня нервничать даже сильнее, чем этот допрос.
— Что вам хотелось бы знать? — спросила я у полковника Файрсвифта.
— Так-то лучше, — сказал он, кивнув. — Твоё собственное расследование уличает тебя в тесной связи с заразившимися солдатами.
Ого, уличает. Веское слово, похожее на суровый звон похоронного колокола. Рада знать, что он не делает безумных поспешных выводов.
— Я бы определённо не стала использовать выражение «тесная связь», — ответила я (надеюсь, спокойно). — Я бы скорее сказала «случайный контакт». И то же самое расследование перечисляет более двух сотен других людей в этом офисе, которые вступали в контакт со всеми тремя солдатами за месяц до инцидентов.
— Всего две с небольшим недели назад ты стала ангелом, — произнёс полковник Файрсвифт, словно я вообще ничего не говорила.
— И какое это имеет отношение ко всему остальному? — раздражённо спросила я.
— Вскоре после этого в Легионе начали происходить странные вещи, — продолжил он.
— Этим утром на завтрак вы ели бекон и яйца и выпили стакан апельсинового сока.
— Откуда ты…
— А через несколько часов один из ваших солдат впал в бешенство и попытался взорвать чикагский офис и всех в нём.
— Мой завтрак не имеет к этому никакого отношения, — рявкнул он на меня.
— Как и моё превращение в ангела.
— Дерзкие реплики тебя не спасут.
— А вот моя невиновность — спасёт, — сказала я. — Я не имела никакого отношения к тем странным инцидентам.
Явно не убедившись, он продолжил:
— Девять дней назад майор Холмс, солдат, который взбесился в моём офисе этим утром, посещал нью-йоркский офис на пути обратно в Чикаго. В тот день ты сидела с ним вместе на ланче.
— Как и семь других офицеров, которые сидели за главным столом в столовой.
— Среди них Харкер Сансторм, Басанти Сомерсет и Сорен Диаз. Они тоже являются подозреваемыми.
Боги, как же он раздражал.
— Никто из нас не имеет ни малейшего понятия, как проклятье демонов обрушилось на нас, как оно распространяется, как его излечить или даже как его отследить, — сказала я, теряя терпение за фальшивой улыбкой.
Он прищурился.