— Я выпала за борт, когда гехелленцы атаковали, — сказала она. — Как многие из команды. Мы были близко к солнцу солнц, и, когда пришел рассвет, мы загорелись... У меня были ножные плавники, и сначала я была в состоянии лететь, но потеряла один плавник, потом другой. После этого я ничего не помню.
Диамандис кивнул.
— Вы отдрейфовали сюда. К счастью, ветра были для вас благоприятны. Если бы вас отнесло обратно к Кандесу, вас бы испепелило.
Это, во всяком случае, было верно. Венера подавила дрожь и откинулась в кресле назад. Она внезапно почувствовала себя бесконечно усталой.
— Мне нужно поспать.
— Обязательно. Сейчас мы переправим вас на кровать. — Он коснулся ее руки и она зашипела от боли. Диамандис отступил, на его лице выразилось беспокойство. — Есть лекарства — кремы, мази... Я пойду наружу и посмотрю, что смогу для вас достать. Сейчас вам надо отдыхать, вы столько испытали.
Венере было не до споров. Она опустилась на кровать, и, хотя ее и захлестывала жгучая боль, заснула, не дожидаясь его ухода.
В предрассветный час земли Большого Спайра освещал только блеск городских огней высоко вверху. В неясном свечении древние башни и леса казались нематериальными, словно облака. Гарт сделал передышку на пятачке темноты под ивой. Последние несколько сот ярдов он бежал — следовало хоть как-то поберечь ноги.
На фоне серого очертания башни запрыгали силуэты. Кто бы они ни были, они все еще следуют за ним. Беспримерный случай: он пробрался сквозь изгороди и поля шести наследных баронов, у каждого не больше квадратной мили территории, но каждый насчет границ фанатичнее любой империи. Гарт знал, как обойти их стражников и собак, он этим все время занимался. Видимо, эти люди — тоже.
Должно быть, его заложил кто-то в Благотворительной Бесплатной Клинике. Они подождали, пока он не уйдет, а потом кому-то просигналили. Если так, Гарт больше не сможет рассчитывать на нейтралитет Королевства Халлимел — всех его шести акров.
Он осторожно продвигался, тихо ступая по коротко стриженым газонам, уставленным смехотворно героическими статуями. Здесь было тихо как в гробнице, делать снаружи было явно нечего и некому. Он позволил себе чуть-чуть праведного негодования на тех неизвестных, кто шел за ним. Они нарушители, их следовало бы застрелить.
Самым подходящим было бы поднять тревогу и посмотреть, что из этого выйдет — возможно, поток генетически взбешенных гончих из дверей вон того манора, или прожектора и снайпер на крыше. Незадача в том, что Гарт и сам был ночным призраком, которого знали и терпели только в немногих из мест в округе, и определенно не в том, которое он миновал сейчас. Так что он сохранял благоразумие.
Над садом статуй нависала высокая каменная стена. Ее кирпичи крошились, и при низкой гравитации предоставили Гарту удобную лестницу. Переваливаясь через верх, он услышал за собой их громкие выкрики. Он, должно быть, стал видим на фоне неба.
Он приземлился в ежевике. Отсюда начинались дикие земли — спорные территории, принадлежавшие ныне вымершим семействам; права на них обросли судебными тяжбами, которые тянулись поколение за поколением и, наверное, протянутся до конца света. Большинство спорных земель возникли из-за отводов под железные дороги, созданные сохранистами: им требовались расчистки, идущие кругом по всему миру, и они их получили — ценой крови. Эту секцию земли покинули по другим причинам, хотя по каким — Гарт не знал. Ему, собственно, и не было до этого дела, пока квадратную башню, которую он звал домом, оставляли в покое.
Он собирался добраться до нее, чтобы предупредить леди Фаннинг, что у них появилась компания, — но на полпути через открытый луг услышал за собой приглушенные удары о землю; это полдюжины преследователей приземлились с его стороны стены. Они нагоняли его, причем быстро.
Он распластался и убрался в сторону. Зашуршала трава, когда мимо, всего в нескольких футах, прошагали темные фигуры. Гарт выругался про себя, мечтая, чтобы нашелся какой-нибудь способ предупредить Венеру Фаннинг, что ей вот-вот нанесут визит шестеро тяжело вооруженных мужчин.
Венера слышала их приближение. В комнате не было совсем темно — Диамандис оставил свечу гореть — и она не оказалась полностью дезориентирована, проснувшись от голосов: «Окружайте с другой стороны» и «Это, должно быть, его нора». Прилив адреналина окончательно разбудил ее, когда она услышала шорохи и шарканье снаружи двери лачуги.
Она скатилась с постели, махнув рукой на боль, и побежала к столу, где подхватила нож. Кто-то крикнул: «Здесь, внизу!»
Где одежда? Ее куртка висела на спинке стула, а на столе лежали оставленные ей Диамандисом браслет и серьги. Она метнулась в поисках прочих вещей, но Диамандис куда-то переложил их. Вот они, на другом столе — рядом с открывающейся дверью.
В нормальных обстоятельствах первым побуждением Венеры было бы выпрямиться во все свои пять футов и семь дюймов, и осадить взглядом этих людей, когда они ввалятся в комнату. В концов концов, они лишь слуги, пусть и вооруженные. Венера была полностью уверена в своей способности контролировать представителей низших классов, когда могла говорить, глядя прямо в глаза.
По крайней мере, так было раньше. Недавние события — в частности, нежеланные развлечения с капитаном пиратов зимы Дентиусом, — сделали ее осторожнее. Вдобавок, у нее мучительно болело все тело и раскалывалась голова.
Поэтому Венера схватила свечу, куртку и драгоценности, и нырнула под стол. Когда она дернула за веревочную петлю, та царапнула ее облезающую кожу; после нескольких рывков таинственный люк поднялся. Пока мужчины наощупь проникали в жилище Диамандиса, она взмахнула за собой влажной простыней — если повезет, то получится застелить люк и прикрыть его.
— Я выпала за борт, когда гехелленцы атаковали, — сказала она. — Как многие из команды. Мы были близко к солнцу солнц, и, когда пришел рассвет, мы загорелись... У меня были ножные плавники, и сначала я была в состоянии лететь, но потеряла один плавник, потом другой. После этого я ничего не помню.
Диамандис кивнул.
— Вы отдрейфовали сюда. К счастью, ветра были для вас благоприятны. Если бы вас отнесло обратно к Кандесу, вас бы испепелило.
Это, во всяком случае, было верно. Венера подавила дрожь и откинулась в кресле назад. Она внезапно почувствовала себя бесконечно усталой.
— Мне нужно поспать.
— Обязательно. Сейчас мы переправим вас на кровать. — Он коснулся ее руки и она зашипела от боли. Диамандис отступил, на его лице выразилось беспокойство. — Есть лекарства — кремы, мази... Я пойду наружу и посмотрю, что смогу для вас достать. Сейчас вам надо отдыхать, вы столько испытали.
Венере было не до споров. Она опустилась на кровать, и, хотя ее и захлестывала жгучая боль, заснула, не дожидаясь его ухода.
В предрассветный час земли Большого Спайра освещал только блеск городских огней высоко вверху. В неясном свечении древние башни и леса казались нематериальными, словно облака. Гарт сделал передышку на пятачке темноты под ивой. Последние несколько сот ярдов он бежал — следовало хоть как-то поберечь ноги.
На фоне серого очертания башни запрыгали силуэты. Кто бы они ни были, они все еще следуют за ним. Беспримерный случай: он пробрался сквозь изгороди и поля шести наследных баронов, у каждого не больше квадратной мили территории, но каждый насчет границ фанатичнее любой империи. Гарт знал, как обойти их стражников и собак, он этим все время занимался. Видимо, эти люди — тоже.
Должно быть, его заложил кто-то в Благотворительной Бесплатной Клинике. Они подождали, пока он не уйдет, а потом кому-то просигналили. Если так, Гарт больше не сможет рассчитывать на нейтралитет Королевства Халлимел — всех его шести акров.
Он осторожно продвигался, тихо ступая по коротко стриженым газонам, уставленным смехотворно героическими статуями. Здесь было тихо как в гробнице, делать снаружи было явно нечего и некому. Он позволил себе чуть-чуть праведного негодования на тех неизвестных, кто шел за ним. Они нарушители, их следовало бы застрелить.
Самым подходящим было бы поднять тревогу и посмотреть, что из этого выйдет — возможно, поток генетически взбешенных гончих из дверей вон того манора, или прожектора и снайпер на крыше. Незадача в том, что Гарт и сам был ночным призраком, которого знали и терпели только в немногих из мест в округе, и определенно не в том, которое он миновал сейчас. Так что он сохранял благоразумие.
Над садом статуй нависала высокая каменная стена. Ее кирпичи крошились, и при низкой гравитации предоставили Гарту удобную лестницу. Переваливаясь через верх, он услышал за собой их громкие выкрики. Он, должно быть, стал видим на фоне неба.
Он приземлился в ежевике. Отсюда начинались дикие земли — спорные территории, принадлежавшие ныне вымершим семействам; права на них обросли судебными тяжбами, которые тянулись поколение за поколением и, наверное, протянутся до конца света. Большинство спорных земель возникли из-за отводов под железные дороги, созданные сохранистами: им требовались расчистки, идущие кругом по всему миру, и они их получили — ценой крови. Эту секцию земли покинули по другим причинам, хотя по каким — Гарт не знал. Ему, собственно, и не было до этого дела, пока квадратную башню, которую он звал домом, оставляли в покое.
Он собирался добраться до нее, чтобы предупредить леди Фаннинг, что у них появилась компания, — но на полпути через открытый луг услышал за собой приглушенные удары о землю; это полдюжины преследователей приземлились с его стороны стены. Они нагоняли его, причем быстро.
Он распластался и убрался в сторону. Зашуршала трава, когда мимо, всего в нескольких футах, прошагали темные фигуры. Гарт выругался про себя, мечтая, чтобы нашелся какой-нибудь способ предупредить Венеру Фаннинг, что ей вот-вот нанесут визит шестеро тяжело вооруженных мужчин.
Венера слышала их приближение. В комнате не было совсем темно — Диамандис оставил свечу гореть — и она не оказалась полностью дезориентирована, проснувшись от голосов: «Окружайте с другой стороны» и «Это, должно быть, его нора». Прилив адреналина окончательно разбудил ее, когда она услышала шорохи и шарканье снаружи двери лачуги.
Она скатилась с постели, махнув рукой на боль, и побежала к столу, где подхватила нож. Кто-то крикнул: «Здесь, внизу!»
Где одежда? Ее куртка висела на спинке стула, а на столе лежали оставленные ей Диамандисом браслет и серьги. Она метнулась в поисках прочих вещей, но Диамандис куда-то переложил их. Вот они, на другом столе — рядом с открывающейся дверью.
В нормальных обстоятельствах первым побуждением Венеры было бы выпрямиться во все свои пять футов и семь дюймов, и осадить взглядом этих людей, когда они ввалятся в комнату. В концов концов, они лишь слуги, пусть и вооруженные. Венера была полностью уверена в своей способности контролировать представителей низших классов, когда могла говорить, глядя прямо в глаза.
По крайней мере, так было раньше. Недавние события — в частности, нежеланные развлечения с капитаном пиратов зимы Дентиусом, — сделали ее осторожнее. Вдобавок, у нее мучительно болело все тело и раскалывалась голова.
Поэтому Венера схватила свечу, куртку и драгоценности, и нырнула под стол. Когда она дернула за веревочную петлю, та царапнула ее облезающую кожу; после нескольких рывков таинственный люк поднялся. Пока мужчины наощупь проникали в жилище Диамандиса, она взмахнула за собой влажной простыней — если повезет, то получится застелить люк и прикрыть его.