— Кто это?
— Томас Джефферсон!
В декабре, ближе к Рождеству, Мишеля родилась дочь. Он предложил назвать ее Анной, так звали его бабушку. Глория, роды которой прошли без мук, не возразила, и новорожденная была внесена в мексиканскую метрику как Ана.
Хорошей новостью было и сообщение Кристины о том, что подполковник Эдвард Уикли, прибывший на работу в посольство США месяц назад помощником военного атташе, проявляет явные признаки влюбленности в Кристину.
Мишель, испытывая двойную радость, не мешкая составил план разработки подполковника Уикли, и Пятый утвердил его без каких-либо добавлений.
В «Аквариуме» не было сведений на подполковника, резидент ГРУ в Буэнос-Айресе, где до этого работал Эдвард Уикли, сообщил в Центр, что этот офицер считался дельным и активным военным разведчиком, но, не окончив срока пребывания, полгода назад уехал из Аргентины из-за какой-то скандальной истории.
Это могло иметь подтверждение в том, что Кристина сообщала о пристрастии подполковника к рюмке: «Достаточно двух-трех, и он становится пьяным. И тогда начинает болтать обо всем, что приходит ему на ум. После пятой принимается плакать». Это настораживало: агент-алкоголик в равной степени являлся как легким источником информации, так и опасностью для того, у кого находился на связи.
Когда Ане исполнилось два месяца, в субботнее утро раздался телефонный звонок. Мишель услышал в трубке: «Это вы, Пьер Виллон? Я хотел бы как можно скорее видеть вас. Приезжайте ко мне в отель. Я в «Колизее», на Боливар двадцать восемь. Номер четыреста пятнадцатый. Жду вас!»
Генштабист прилетел на сутки с материалом о перемене состава военного атташата в посольстве США в Москве и с подробными характеристиками на генерала, нового атташе и его помощников. Мишель не преминул воспользоваться случаем и попросил собрать как можно более подробные сведения на трех помощников военного атташе в Мексике. И получил заверения, что это не составит особого труда.
Между тем на последней встрече с Кристиной Мишель ощутил, что девушка начинает испытывать расположение к Эдварду Уикли, и эта симпатия была чисто женской. Когда они прощались, Кристина сказала: «Он хороший!» Мишель выразил пожелание взглянуть на подполковника.
В следующую субботу разведчик сидел с газетой в руках на скамейке парка Аламеда, ближе к зданию Бельяс-Артес. Кристина пришла со своим ухажером, и они заняли скамейку напротив. Подполковник был высок, ладно скроен. Задумчивый, цепкий взгляд его светлых глаз и неторопливая походка свидетельствовали о таившейся в нем силе. Его слегка продолговатое лицо, скорее англичанина, чем американца, было привлекательным, оно в большей степени могло принадлежать интеллектуалу, художнику, чем профессиональному военному. Следы пристрастия к застолью просматривались на бледном лице, которое выглядело утомленным. Но Мишель видел, с какой мгновенной быстротой и энергией подполковник, одетый в элегантный гражданский костюм, остановил проходившего мимо уличного торговца цветами и купил Кристине букетик красных камелий. Уикли был внимателен и, хорошо владея испанским, читал Кристине мексиканских поэтов Амадо Нерво, Лопеса Веларде и современного Карлоса Пельисера. Кристина улыбалась с искренним чувством, внимательно слушала стихи, и губы ее алели на смуглом лице с нежной кожей. Было видно, что Кристина старательно подготовилась к этой встрече.
Ничто во внешности подполковника не отталкивало Мишеля, но новая деталь романтического отношения Кристины к Эдварду Уикли несколько меняла картину. В задуманный план просились довольно щекотливые коррективы.
На одной из встреч Кристина предложила помочь подполковнику в преодолении пагубного пристрастия, сообщила, что американские сотрудницы посольства, которые симпатизируют мистеру Уикли, считают, что этот недуг удерживает его начальство от полного подключения подполковника к работе. Резидентура запросила «Аквариум» прислать лечебные травы, которые бы Кристина могла выдать за мексиканские.
Но тут Пьер Виллон был вызван на встречу, на этот раз в двенадцать часов дня, у витрины книжного магазина Грихальво на улице Хуареса.
Мишель подошел к витрине ровно в полдень, но среди тех немногих, кто разглядывал книги через стекло, не было полковника армии США. Напряжение начинало расти, когда прошло еще пять минут, а он не являлся. Род натужно вспоминал состоявшийся по телефону разговор, он не мог ошибиться и перепутать место встречи, и тут он услышал, как молодой парень, явно американец, стоявший у входа в магазин, спрашивал того, кто рассматривал обложку книги Гитлера «Майн кампф»:
— Вы играете в бейсбол?
— Нет. А почему в спрашиваете? — удивился будущий читатель Гитлера.
Парень немного смутился, но вскоре нашелся.
— Я иностранец, приехал из США и хочу получить совет, какую команду здесь лучше всего посмотреть.
— Ничего не могу сказать вам. Не знаю, — сказал мексиканец и вошел в магазин.
Парень из США не был полковником, но то, что он спросил, было началом пароля. Мишель ругнулся про себя и решился.
— Послушайте, я играю в бейсбол. И моя любимая команда «Султаны из Монтерея».
— Кто это?
— Томас Джефферсон!
В декабре, ближе к Рождеству, Мишеля родилась дочь. Он предложил назвать ее Анной, так звали его бабушку. Глория, роды которой прошли без мук, не возразила, и новорожденная была внесена в мексиканскую метрику как Ана.
Хорошей новостью было и сообщение Кристины о том, что подполковник Эдвард Уикли, прибывший на работу в посольство США месяц назад помощником военного атташе, проявляет явные признаки влюбленности в Кристину.
Мишель, испытывая двойную радость, не мешкая составил план разработки подполковника Уикли, и Пятый утвердил его без каких-либо добавлений.
В «Аквариуме» не было сведений на подполковника, резидент ГРУ в Буэнос-Айресе, где до этого работал Эдвард Уикли, сообщил в Центр, что этот офицер считался дельным и активным военным разведчиком, но, не окончив срока пребывания, полгода назад уехал из Аргентины из-за какой-то скандальной истории.
Это могло иметь подтверждение в том, что Кристина сообщала о пристрастии подполковника к рюмке: «Достаточно двух-трех, и он становится пьяным. И тогда начинает болтать обо всем, что приходит ему на ум. После пятой принимается плакать». Это настораживало: агент-алкоголик в равной степени являлся как легким источником информации, так и опасностью для того, у кого находился на связи.
Когда Ане исполнилось два месяца, в субботнее утро раздался телефонный звонок. Мишель услышал в трубке: «Это вы, Пьер Виллон? Я хотел бы как можно скорее видеть вас. Приезжайте ко мне в отель. Я в «Колизее», на Боливар двадцать восемь. Номер четыреста пятнадцатый. Жду вас!»
Генштабист прилетел на сутки с материалом о перемене состава военного атташата в посольстве США в Москве и с подробными характеристиками на генерала, нового атташе и его помощников. Мишель не преминул воспользоваться случаем и попросил собрать как можно более подробные сведения на трех помощников военного атташе в Мексике. И получил заверения, что это не составит особого труда.
Между тем на последней встрече с Кристиной Мишель ощутил, что девушка начинает испытывать расположение к Эдварду Уикли, и эта симпатия была чисто женской. Когда они прощались, Кристина сказала: «Он хороший!» Мишель выразил пожелание взглянуть на подполковника.
В следующую субботу разведчик сидел с газетой в руках на скамейке парка Аламеда, ближе к зданию Бельяс-Артес. Кристина пришла со своим ухажером, и они заняли скамейку напротив. Подполковник был высок, ладно скроен. Задумчивый, цепкий взгляд его светлых глаз и неторопливая походка свидетельствовали о таившейся в нем силе. Его слегка продолговатое лицо, скорее англичанина, чем американца, было привлекательным, оно в большей степени могло принадлежать интеллектуалу, художнику, чем профессиональному военному. Следы пристрастия к застолью просматривались на бледном лице, которое выглядело утомленным. Но Мишель видел, с какой мгновенной быстротой и энергией подполковник, одетый в элегантный гражданский костюм, остановил проходившего мимо уличного торговца цветами и купил Кристине букетик красных камелий. Уикли был внимателен и, хорошо владея испанским, читал Кристине мексиканских поэтов Амадо Нерво, Лопеса Веларде и современного Карлоса Пельисера. Кристина улыбалась с искренним чувством, внимательно слушала стихи, и губы ее алели на смуглом лице с нежной кожей. Было видно, что Кристина старательно подготовилась к этой встрече.
Ничто во внешности подполковника не отталкивало Мишеля, но новая деталь романтического отношения Кристины к Эдварду Уикли несколько меняла картину. В задуманный план просились довольно щекотливые коррективы.
На одной из встреч Кристина предложила помочь подполковнику в преодолении пагубного пристрастия, сообщила, что американские сотрудницы посольства, которые симпатизируют мистеру Уикли, считают, что этот недуг удерживает его начальство от полного подключения подполковника к работе. Резидентура запросила «Аквариум» прислать лечебные травы, которые бы Кристина могла выдать за мексиканские.
Но тут Пьер Виллон был вызван на встречу, на этот раз в двенадцать часов дня, у витрины книжного магазина Грихальво на улице Хуареса.
Мишель подошел к витрине ровно в полдень, но среди тех немногих, кто разглядывал книги через стекло, не было полковника армии США. Напряжение начинало расти, когда прошло еще пять минут, а он не являлся. Род натужно вспоминал состоявшийся по телефону разговор, он не мог ошибиться и перепутать место встречи, и тут он услышал, как молодой парень, явно американец, стоявший у входа в магазин, спрашивал того, кто рассматривал обложку книги Гитлера «Майн кампф»:
— Вы играете в бейсбол?
— Нет. А почему в спрашиваете? — удивился будущий читатель Гитлера.
Парень немного смутился, но вскоре нашелся.
— Я иностранец, приехал из США и хочу получить совет, какую команду здесь лучше всего посмотреть.
— Ничего не могу сказать вам. Не знаю, — сказал мексиканец и вошел в магазин.
Парень из США не был полковником, но то, что он спросил, было началом пароля. Мишель ругнулся про себя и решился.
— Послушайте, я играю в бейсбол. И моя любимая команда «Султаны из Монтерея».