Прежде всего Род свел Маццини, ожидавшего в кафе напротив, с Либером и приятно был удивлен, когда последний, поговорив с Лоренцо минут десять, живо потер руки и заявил:
— Вот наконец будет горяченькое дело!
В. ту же ночь, связавшись по телефону с Латышом и Чистильщиком сапог, Род узнал, что оба без труда установили, что два молодых парня, вначале севшие в десятичасовой автобус, отходивший в Монтеррей, а затем, увидев, что место номер пятнадцать пустует, выскочили из него в последнюю секунду. Оба являются агентами тайной полиции. Один имеет звание сержанта. Стало чуть легче.
Несмотря на поздний час Мишель разбудил Кристину и тут же отправился на улицу Амстердам. Она вышла, и они проговорили в машине два часа. Кристина работала в направлении, наблюдавшем за связями граждан США с представителями стран соцлагеря, но у нее сложились неплохие деловые и даже дружеские отношения с генералом, начальником тайной полиции. По ее мнению, делать какое-либо заключение по имевшей место ситуации преждевременно. Информации как таковой практически не было, если не считать самого факта наружного наблюдения.
— Это тягостно, мучительно из-за неведения, однако еще не катастрофа. Во всяком случае, мой совет, лучше не появляться на улице и сделать так, чтобы Глория завтра же получила телеграмму из Монтеррея о твоем отъезде в Эль-Пасо на несколько дней.
— Я об этом думал, завтра такая телеграмма будет в Мехико.
Вечером следующего дня Кристина приехала в дом к Маццини, и улыбка, с которой она вошла в гостиную, обнадеживала.
— Мишель, ты знаешь, я приехала ни с чем. Однако это то самый случай, когда лучше не иметь, чем иметь.
— То есть? — насторожился Род.
— Ну, тебе показалось, что у тебя симптом тяжелой болезни. Ты идешь к врачу, а он говорит: «Милый, у вас ничего нет!»
— Я понимаю, ты шутишь, хочешь меня успокоить. Но мне не до шуток!
— Мишель, единственное, что удалось, это установить сержанта, который вчера был на автобусной станции. Поговорить с ним не смогла, полковник Тирадо Трехо с утра пораньше направил сержанта ловить какого-то никарагуанца.
— Вот так! И наблюдения за домом и ателье нет?
— Успокойся! ЦРУ, конечно, могло использовать сержанта, но там был другой наш агент. Это уже слишком. Буду искать и этого. Главное, ни в одном из направлений твоих следов нет. Мне удалось остаться наедине с генералом, и я посетовала, что давно не было крупных дел. Он заметил, что пока так на небе расположены звезды. Уверена, будь он в курсе твоего «дела» — это какой триумф для него, — непременно бы намекнул. С полковником Тирадо Трехо у меня более официальные отношения, но среди его людей есть с кем потолковать. Еще пару-тройку дней…
— Послушай, Кристи, этот Тирадо — случайно не бабник?
— Что ты спрашиваешь. Он же мексиканец.
— Он не бывает в баре-ресторане «Мансион»? — Род назвал заведение, где играл Либер.
— Нет, полковник приверженец Наполеона. Его любимый кабачок в ресторане «Иль-де-Франс», что на той же Гамбургской.
Кристина звонила в дом Маццини каждый день, однако с информацией, которую собрала, приехала лишь на четвертые сутки. За это время нервы шефа нелегальной резидентуры ГРУ в Мексике расшалились настолько, что Лоренцо приволок из соседней аптеки набор всех успокаивающих средств, которые там только продавались. Род, чего делать было явно нельзя, по вечерам, а то и днем, когда Маццини отлучался, выходил на улицу к ближайшим телефонам-автоматам, набирал номер своего домашнего телефона и слушал голоса то жены, то старших дочерей, которые, полагая, что звонит муж и отец из США и его не слышно, подолгу кричали в трубку: «Алло! Алло!»
По этой причине и потому, что, когда прибыла Кристина, Род, не спавший ночами, крепко уснул, Маццини решил взять инициативу на себя. К такому шагу толкнули его и внезапно пробудившийся азарт, некий мальчишеский задор, и подсознательное страстное желание отличиться.
Кристина рассказала, что отдельные сотрудники, непосредственно работающие под началом заместителя начальника тайной полиции, располагают лишь отрывочными сведениями о том, что бывший швейцарский фотограф, ставший гражданином Мексики, подозревается в связях с коммунистами и что дело ведет лично сам полковник Тирадо Трехо. Кристина еще раз осторожно побеседовала с генералом и убедилась, что начальник тайной полиции об этом деле ничего не знал.
Умная женщина взвесила все обстоятельства и пришла к единственно правильному выводу: до 1 декабря 1970 года, когда прежний президент Диас Ордас передаст власть страны вновь избранному Луису Эчеверрия Альваресу, оставался всего месяц; все руководство тайной полицией, по давней традиции, подаст в отставку, а полковник Тирадо Трехо вместе с рапортом. положит на стол нового президента горяченькое дело о русском шпионе!
Прежде всего Род свел Маццини, ожидавшего в кафе напротив, с Либером и приятно был удивлен, когда последний, поговорив с Лоренцо минут десять, живо потер руки и заявил:
— Вот наконец будет горяченькое дело!
В. ту же ночь, связавшись по телефону с Латышом и Чистильщиком сапог, Род узнал, что оба без труда установили, что два молодых парня, вначале севшие в десятичасовой автобус, отходивший в Монтеррей, а затем, увидев, что место номер пятнадцать пустует, выскочили из него в последнюю секунду. Оба являются агентами тайной полиции. Один имеет звание сержанта. Стало чуть легче.
Несмотря на поздний час Мишель разбудил Кристину и тут же отправился на улицу Амстердам. Она вышла, и они проговорили в машине два часа. Кристина работала в направлении, наблюдавшем за связями граждан США с представителями стран соцлагеря, но у нее сложились неплохие деловые и даже дружеские отношения с генералом, начальником тайной полиции. По ее мнению, делать какое-либо заключение по имевшей место ситуации преждевременно. Информации как таковой практически не было, если не считать самого факта наружного наблюдения.
— Это тягостно, мучительно из-за неведения, однако еще не катастрофа. Во всяком случае, мой совет, лучше не появляться на улице и сделать так, чтобы Глория завтра же получила телеграмму из Монтеррея о твоем отъезде в Эль-Пасо на несколько дней.
— Я об этом думал, завтра такая телеграмма будет в Мехико.
Вечером следующего дня Кристина приехала в дом к Маццини, и улыбка, с которой она вошла в гостиную, обнадеживала.
— Мишель, ты знаешь, я приехала ни с чем. Однако это то самый случай, когда лучше не иметь, чем иметь.
— То есть? — насторожился Род.
— Ну, тебе показалось, что у тебя симптом тяжелой болезни. Ты идешь к врачу, а он говорит: «Милый, у вас ничего нет!»
— Я понимаю, ты шутишь, хочешь меня успокоить. Но мне не до шуток!
— Мишель, единственное, что удалось, это установить сержанта, который вчера был на автобусной станции. Поговорить с ним не смогла, полковник Тирадо Трехо с утра пораньше направил сержанта ловить какого-то никарагуанца.
— Вот так! И наблюдения за домом и ателье нет?
— Успокойся! ЦРУ, конечно, могло использовать сержанта, но там был другой наш агент. Это уже слишком. Буду искать и этого. Главное, ни в одном из направлений твоих следов нет. Мне удалось остаться наедине с генералом, и я посетовала, что давно не было крупных дел. Он заметил, что пока так на небе расположены звезды. Уверена, будь он в курсе твоего «дела» — это какой триумф для него, — непременно бы намекнул. С полковником Тирадо Трехо у меня более официальные отношения, но среди его людей есть с кем потолковать. Еще пару-тройку дней…
— Послушай, Кристи, этот Тирадо — случайно не бабник?
— Что ты спрашиваешь. Он же мексиканец.
— Он не бывает в баре-ресторане «Мансион»? — Род назвал заведение, где играл Либер.
— Нет, полковник приверженец Наполеона. Его любимый кабачок в ресторане «Иль-де-Франс», что на той же Гамбургской.
Кристина звонила в дом Маццини каждый день, однако с информацией, которую собрала, приехала лишь на четвертые сутки. За это время нервы шефа нелегальной резидентуры ГРУ в Мексике расшалились настолько, что Лоренцо приволок из соседней аптеки набор всех успокаивающих средств, которые там только продавались. Род, чего делать было явно нельзя, по вечерам, а то и днем, когда Маццини отлучался, выходил на улицу к ближайшим телефонам-автоматам, набирал номер своего домашнего телефона и слушал голоса то жены, то старших дочерей, которые, полагая, что звонит муж и отец из США и его не слышно, подолгу кричали в трубку: «Алло! Алло!»
По этой причине и потому, что, когда прибыла Кристина, Род, не спавший ночами, крепко уснул, Маццини решил взять инициативу на себя. К такому шагу толкнули его и внезапно пробудившийся азарт, некий мальчишеский задор, и подсознательное страстное желание отличиться.
Кристина рассказала, что отдельные сотрудники, непосредственно работающие под началом заместителя начальника тайной полиции, располагают лишь отрывочными сведениями о том, что бывший швейцарский фотограф, ставший гражданином Мексики, подозревается в связях с коммунистами и что дело ведет лично сам полковник Тирадо Трехо. Кристина еще раз осторожно побеседовала с генералом и убедилась, что начальник тайной полиции об этом деле ничего не знал.
Умная женщина взвесила все обстоятельства и пришла к единственно правильному выводу: до 1 декабря 1970 года, когда прежний президент Диас Ордас передаст власть страны вновь избранному Луису Эчеверрия Альваресу, оставался всего месяц; все руководство тайной полицией, по давней традиции, подаст в отставку, а полковник Тирадо Трехо вместе с рапортом. положит на стол нового президента горяченькое дело о русском шпионе!