— Да так. Она уже теперь не в голове.
— Ну, все равно. Нате-ка вот…
Гомес налил лекарства и сразу заставил королеву выпить целую бутылку. Не прошло получасу, королева начала кричать… Да не кричать, а выть благим матом.
Весь город собрался на площадь; спрашивают все, что мол не режут ли королеву, чтобы холеру из нее выпустить.
— Ничего, говорит Гомес. — Выпейте-ка еще бутылочку.
Выпила королева еще бутылочку. На минуту ее как будто одурманило и будто полегче стало… Да вдруг как хватит опять… «Батюшки светы! Еще хуже!» Так все у нея вот и подтягивает.
— Что это? воет королева. — Что это такое? Смотрите-ка! Смотрите! показывает она на небо. — Никак это овчинка?
— Нет, мамаша, успокаивает ее король. — Это наше небо испанское! Оно вам теперь с овчинку кажет. Это всегда от боли так бывает.
Королева скоро начала кувырком кувыркаться. Держут ее двое, а ничего сделать не могут.
— Ничего! говорит Гомес. — Это из нея холера выходить. Уж очень крепко засела. Нуте-ка, ваше величество, еще бутылочку.
Хотел было Гомес поднести больной еще своего лекарства, стан наливать, да вдруг остановился, бросил бутылку… да и заорал сам, как шальной. Да так заорал, что все со страху, даже сама королева, одервенели на месте.
— Что вы? Что вы? спрашивают все.
А Гомес трясется, как осиновый лист, глядя на кровать королевы, да и шепчет:
— Да, ведь, вас же не было… Верно говорю, не было… Разве я бы посмел ослушаться? За что ж вы меня губите-то? А? За что? У меня семья. 18-ть сыновей сиротами останутся.
Все так и обмерли. Спятил Гомес сам.
Должно быть, Холера из королевиной головы к нему в голову перелезла. Но Гомес не спятил. Гомес увидал на кровати королевы — саму госпожу Смерть.
— Уйдите! Ради Создателя, уйдите! шепчет все Гомес.
Но Смерть сидит около королевы и глазом не моргнет. Все обступили Гомеса, справляются об его здоровье. А королева-то заливается еще пуще, совсем уж осипла и голосу не хватает.
Спохватился Гомес — и сказав, что пойдет за новыми лекарствами, вышел из дворца, припустился что есть духу в поле. Пробежав десять верст без оглядки, сел он отдохнуть.
— Ах, проклятая Смерть! Каково надула? А? Что теперь делать? Къ французскому королю бежать. Здесь поймают, казнят на площади.
И Гомес горько заплакал.
— Здравствуйте, дон Родриго Гомес, маркиз Касторкин! вдруг слышит он за собой.
— Да так. Она уже теперь не в голове.
— Ну, все равно. Нате-ка вот…
Гомес налил лекарства и сразу заставил королеву выпить целую бутылку. Не прошло получасу, королева начала кричать… Да не кричать, а выть благим матом.
Весь город собрался на площадь; спрашивают все, что мол не режут ли королеву, чтобы холеру из нее выпустить.
— Ничего, говорит Гомес. — Выпейте-ка еще бутылочку.
Выпила королева еще бутылочку. На минуту ее как будто одурманило и будто полегче стало… Да вдруг как хватит опять… «Батюшки светы! Еще хуже!» Так все у нея вот и подтягивает.
— Что это? воет королева. — Что это такое? Смотрите-ка! Смотрите! показывает она на небо. — Никак это овчинка?
— Нет, мамаша, успокаивает ее король. — Это наше небо испанское! Оно вам теперь с овчинку кажет. Это всегда от боли так бывает.
Королева скоро начала кувырком кувыркаться. Держут ее двое, а ничего сделать не могут.
— Ничего! говорит Гомес. — Это из нея холера выходить. Уж очень крепко засела. Нуте-ка, ваше величество, еще бутылочку.
Хотел было Гомес поднести больной еще своего лекарства, стан наливать, да вдруг остановился, бросил бутылку… да и заорал сам, как шальной. Да так заорал, что все со страху, даже сама королева, одервенели на месте.
— Что вы? Что вы? спрашивают все.
А Гомес трясется, как осиновый лист, глядя на кровать королевы, да и шепчет:
— Да, ведь, вас же не было… Верно говорю, не было… Разве я бы посмел ослушаться? За что ж вы меня губите-то? А? За что? У меня семья. 18-ть сыновей сиротами останутся.
Все так и обмерли. Спятил Гомес сам.
Должно быть, Холера из королевиной головы к нему в голову перелезла. Но Гомес не спятил. Гомес увидал на кровати королевы — саму госпожу Смерть.
— Уйдите! Ради Создателя, уйдите! шепчет все Гомес.
Но Смерть сидит около королевы и глазом не моргнет. Все обступили Гомеса, справляются об его здоровье. А королева-то заливается еще пуще, совсем уж осипла и голосу не хватает.
Спохватился Гомес — и сказав, что пойдет за новыми лекарствами, вышел из дворца, припустился что есть духу в поле. Пробежав десять верст без оглядки, сел он отдохнуть.
— Ах, проклятая Смерть! Каково надула? А? Что теперь делать? Къ французскому королю бежать. Здесь поймают, казнят на площади.
И Гомес горько заплакал.
— Здравствуйте, дон Родриго Гомес, маркиз Касторкин! вдруг слышит он за собой.